Научи меня умирать - Мацуо Монро Страница 13

Надо же… Я уж думал, он будет делать вид, что не говорит по-японски. После касок под потолком-то.

– Здравствуйте.

– Что будешь пить, приятель?

– Виски.

– У меня только американский.

– Тогда «Джим Бим». Льда побольше, содовой поменьше.

– Больше ничего?

– Фисташки.

– На подходе. Присаживайся.

Я огляделся. Оказывается, я здесь был не один. В самом темном углу сидел еще один клиент. Вернее, спал, уронив голову на руки. Лица не видно. Только седая макушка. Одни старики… Да и сам бар похож на динозавра, невесть как оказавшегося на улицах современного города.

Я времяшествую на машине времени.

Ни один столик меня не привлек. Я решил остаться за стойкой. Забрался на высокий табурет. Положил руки на полированную доску. Пальцы мелко подрагивали. Досталось мне вчера. На всякий случай отключил свой NEC. [14]Наверняка, Вик и этот номер знает. Слушать ее бредни не хотелось.

Негр поставил передо мной стакан, блюдце с фисташками и отошел в сторону протирать бокалы. Почему бармены постоянно что-то протирают? То стойку, то стаканы, то руки… Какая-то профессиональная болезнь.

Я взял стакан. Параллелепипеды льда тихо звякнули.

Глоток. Холодный шарик скользнул по пищеводу и скатился в желудок. Там растекся, выделяя тепло. Самое то. Вот чего мне не хватало весь день.

После четвертого глотка пальцы перестали дрожать. Теперь можно поразмыслить о случившемся вчера.

Но какие тут могли быть размышления? Пустая пивная бутылка на столе факт очень неприятный. Получается, что обезьяна все-таки была. Принесла бутылку, выпила ее. Оставила на столе. Никогда не слышал, чтобы галлюцинации оставляли после себя пустые бутылки. Значит, настоящая обезьяна?

Еще один неплохой вариант – я сам принес бутылку в комнату. Так сказать, во время припадка. Принес и все свалил на обезьяну.

В общем, все то же, что и вчера. Ни одного нового предположения. Ни одной новой мысли.

Я мрачно посмотрел на себя в зеркало. Затравленный взгляд. Плотно сжатые губы. Желваки играют. Типичный клиент психиатрической лечебницы.

– Неважно выглядишь, парень, – услышал я над ухом.

Оказывается, бармен уже все протер.

– Тяжелый день?

– Скорее, тяжелая ночь, – вяло ответил я.

Говорить с ним не особенно хотелось. Но молчать невежливо. Вик бы сказала ему «иди в задницу» и дело с концом. Я так не могу. Вот если вдруг решу покончить жизнь самоубийством, тоже начну говорить и делать все, что хочу.

Тот, кто решил наложить на себя руки, имеет кучу льгот. Ему чихать на мелкие неприятности и правила хорошего тона. Ему вообще на все чихать. Можно не волноваться из-за выволочки на работе. Можно сказать незнакомому человеку «иди в задницу». Можно не думать о том, что виски вредно для здоровья. Много чего можно. Даже из-за глюков можно не переживать. Зеленая улица… И есть только одно обязательство – нужно разнести свою башку из дробовика Mossberg 590 «Compact Cruiser». Но это мелочи…

– Судя по твоему виду, дело не в шустрой подружке, – хмыкнул негр.

– Да уж…

Почему бы ему не протереть еще что-нибудь?

– Еще виски?

Я посмотрел на свой стакан. Он был пуст. Ничего себе…

– Да, пожалуй.

– На подходе.

Позвякивание льда, бульканье, стук донышка о стойку.

– Большие проблемы? – спросил бармен.

– Не то чтобы очень, – уклончиво ответил я. Не рассказывать же ему об обезьяне.

– Знаешь, в чем особенность больших проблем, приятель? Они всегда решаются сами, эти сучки. Чем больше проблема, тем меньше тебе нужно суетиться. Такая вот хитрость, парень.

– Оригинально.

– Не веришь?

Я пожал плечами.

– Вот увидишь, твоя проблема решится сама собой. Тебе и делать ничего не придется. Главное не грузиться.

– Не думаю, что все так просто. Есть и такие вещи, которые сами по себе никуда не исчезают.

– Например? – поднял бровь негр.

– Например, сумасшествие.

– Ты не похож на чокнутого.

– Я и не говорю про себя, – беззастенчиво соврал я. – Вы сказали: «Например?» Я привел пример.

Негр недоверчиво посмотрел на меня.

– Ну так вот, – продолжил я, – Если у человек поехала крыша, вряд ли это пройдет само собой. Скорее, наоборот. Болезнь будет только прогрессировать. Но даже если случится чудо, и он выздоровеет сам по себе, все равно будет всю жизнь помнить, что однажды…

Я осекся. Слишком много болтаю. Во всем виноват виски.

– Однажды он увидел нечто такое, что нормальный человек видеть не должен, – закончил за меня бармен. – Так? Можешь ничего не говорить. Вижу, что так. И что же это было?

Я молчал, глядя в стакан.

– Да валяй, рассказывай. Не стесняйся, я всего лишь старый ниггер. Со мной можно не церемониться. Так что же ты увидел этой ночью?

– Обезьяну, – выпалил я.

– Обезьяну?

– Да.

– И что она делала?

Тот же вопрос задала Вик. Почему все уверены, что обезьяна должна была что-то делать. Как будто одного ее присутствия в городской квартире недостаточно.

– Пила пиво. Прямо из бутылки.

– Пиво? Из бутылки?

Негр расхохотался. Зубы у него были редкие и желтые. Но смеялся он заразительно. Донельзя заразительно. Я не выдержал и усмехнулся. А ведь действительно смешно. Если бы это все произошло не со мной…

– Да-а, – отсмеявшись, протянул бармен. – Обезьяна, лакающая пиво из бутылки! Такое дерьмо и в самом деле не каждый может увидеть… – Он немного помолчал. – И ты, конечно, уверен, что у тебя поехала крыша?

– Что-то вроде, – признался я. Что уж теперь скрывать…

Как же он ловко все из меня вытянул!

– Брось, – серьезно сказал негр. – Знаешь, что я тебе скажу, паренек?

Он наклонился ко мне, его дыхание защекотало ухо.

– Беспокоиться будешь, когда она заговорит с тобой, – шепотом сказал он.

– Кто? Обезьяна?

Он кивнул.

Я почувствовал, что мой желудок опять, как тогда, ночью, подкатывает к горлу.

– С чего вы взяли, что она заговорит? Думаете, я свихнулся окончательно?