Иностранец ее Величества - Андрей Остальский Страница 13
Иностранец ее Величества - Андрей Остальский читать онлайн бесплатно
Майкл Хауард тоже живет в Фолкстоне, он был долгое время депутатом парламента от нашего округа. Я познакомился с ним на конференции Консервативной партии в Борнмуте, где вместе с коллегами из Би-би-си рассказывал о ситуации в Восточной Европе. А затем сталкивался с ним и в телестудиях, и просто на улицах Фолкстона. И даже один раз в поезде. Хауард неизменно был приветлив, мил, человечен. Совершенно не похож на ходульного высокомерного политика… Так что нападение на него Паксо буквально разрывало меня на части: с одной стороны, я восхищался коллегой, а с другой — сочувствовал симпатичному земляку Хауарду. Думал: не хотел бы я оказаться на его месте. Хотя с точки зрения свободы слова, защищенности общества это, наверное, замечательно, что можно вот так вот действующего министра — одного из самых главных в правительстве — прямо на глазах многочисленных зрителей — припирать к стенке. Надо сказать, что во времена Паксо «Ньюз-найт» смотрели все, кто так или иначе интересовался политикой, а таких набирались сотни тысяч, если не миллионы…
Политической цензуры в Англии нет и быть не может — ни прямой, ни косвенной. Но истеблишмент способен иногда отомстить резвому журналисту — не принять в члены клуба, например.
Клуб назван именем своего основателя актера Дэвида Гэррика. Ох, вот уж был знаменитый лицедей, и при этом богатый. И главное — принятый в свете. Директор королевского театра Друри-Лейн. И вот что еще я думаю: не так много в мире стран, где в XIX веке актеры могли проникать в среду аристократии, получать титулы и даже основывать привилегированные, закрытые джентльменские клубы. Кстати, и Гэррик тоже был потомком бежавшего из Франции гугенота.
Но вот с женщинами дело тут обстоит несколько иначе. До недавнего времени их не только в члены «Гэррика» не принимали ни при каких обстоятельствах, но даже и в качестве гостей они могли быть приглашены лишь со множеством оговорок. Во-первых, только в дневное время, а в золотые вечерние часы — ни-ни! Во-вторых, входить они должны были через черный ход, как прислуга. Но ведь такого рода клубы джентльменов и придуманы были в значительной степени для того, чтобы дать им возможность вырваться из семьи, отдышаться, понаслаждаться свободой вдали от неусыпного ока супруги… Какой же смысл женщин туда допускать — вся концепция летит вверх тормашками…
Но в нынешние политкорректные времена такая аргументация уже не работает. Дело дошло до того, что порядки в клубе «Гэррик» стали предметом разбирательства в парламенте. Левые фракции пытались провести закон, который вынудил бы подобные клубы предоставлять членство лучшей половине человечества. Но потерпели поражение. У противников законопроекта имелся сильный аргумент: негоже парламенту вмешиваться в частные дела, нельзя создавать столь опасный прецедент, это же попрание английских свобод!
Знаменитый анекдот о традиционной роли клуба в жизни джентльмена. Попали англичанин, француз и русский на необитаемый остров. Русский с французом построили себе по шалашу, а англичанин вынужден был трудиться дольше — сооружая сразу три. «Зачем вам столько?» — удивились его товарищи по несчастью. «Это минимальное количество, без которого я никак не могу обойтись, — отвечал англичанин. — Первый — это мой дом, второй — это мой клуб. А третий — это клуб, в который я ни ногой!»
Впрочем, «Гэррик» сделал небольшой шаг навстречу времени: женщин, приглашенных в гости, теперь пускают через парадные двери. Но видел я там «живую» женщину, по-моему, только один раз.
Когда член клуба приходит на обед или ужин, он должен по правилам сесть на пустующее место за гигантским овальным столом посреди зала — по левую руку от последнего из пришедших до него. Смысл в этом следующий — заставлять членов общаться между собой без разбору, знакомиться и так далее. Но те, кто позвал гостя (а теперь, возможно, и гостью), получает право на отдельный столик. За каковым я и сиживал многократно. И надо сказать, что, особенно в первый раз, испытал острое разочарование. Как-то все… нафталинно, что ли. Тяжелые портьеры, высоченные потолки, стены, обшитые деревом, огромное число здоровенных портретов каких-то напомаженных мужиков в париках и в кафтанах или смокингах… Но главное, признаюсь, кухня… Скажем вежливо: не оставляет ярких воспоминаний. Не соответствует высоким ожиданиям. Возможно, дело в том, что меню существенно не менялось последние лет двести. А вот обслуживающий персонал — все больше теперь из Юго-Восточной Азии, причем не из Непала… Видно, «Гэррику» приходится экономить, находить рабочую силу подешевле.
Но бармен — тот, конечно, похож на настоящего камердинера из кино. Держится с неподражаемым чувством собственного достоинства и говорит со старинным аристократическим акцентом, резко отличающимся даже от классики — так называемого оксфордского английского. От собеседника в зале такое услышать, наверное, показалось бы претенциозным. А вот от бармена — круто. Cool.
В первой половине девяностых позвали меня как-то в клуб вместе с заезжим главным редактором одной московской газеты. Тот в Англии был чуть ли не впервые и вообще по миру еще мало совсем тогда поездил. И вот повел нас радушный хозяин перед ужином в бар — принять, как положено, аперитив. Я заказал себе джин с тоником, банально, конечно, но здесь не очень-то принято оригинальничать. А вот московский гость удивил: попросил коньяка. Но мне кажется, бармен почти не изменился в лице, только правая бровь чуть приподнялась, буквально на миллиметр какой-нибудь. И то, возможно, мне показалось. Люди, вкушавшие свои аперитивы вокруг нас, на долю секунды замолчали, но тут же вернулись к своим разговорам, как будто ничего особенного не произошло: ведь выдавать свое удивление считается крайне неприличным. И рассматривали русского оригинала совсем незаметно, ловко прикидываясь, что ищут глазами кого-то или что-то другое. Наш любезный хозяин тем более не подал виду, что случилось нечто сверхъестественное. Ни глазом не моргнул, ни ухом не повел. А вот я, чурбан неотесанный, чуть не поперхнулся от неожиданности. Хотя, если подумать, что уж такого, в конце-то концов? Разве Англия не славится своими эксцентриками? Ну да, никто никогда здесь коньяк — главный и самый дорогой вид дижестива — перед едой не пьет.
Водку, джин, виски, как правило чем-то разбавленные, сколько угодно. Но только не коньяк.
Ну, так тем более интересно. Свежо.
В советские времена так могли поступить очень многие — я в том числе. И не такое творили…
Я собирался при встрече обсудить происшествие с Уиллом, но забыл: уж больно много времени прошло, пока он меня опять позвал в «Гэррик» пообедать. Не знаю, что бы он сказал, может быть, перевел бы разговор на другую тему — негоже подмечать, а уж тем более обсуждать чужие промахи…
Видимся и перезваниваемся мы с Уиллом нечасто. Но при этом он без тени сомнений называет меня своим другом. Мало того, как-то раз у него вырвалось: «Знаешь…»
Я вот написал: «знаешь», во втором лице единственного числа, и вдруг задумался, а действительно ли мы с ним на «ты»? Формально, наверное, да, ведь он же зовет меня «Андрей», а я его — «Уилл». Вот если бы он называл меня по фамилии и мистером, тогда это уж точно — «вы». А как иначе разобраться с двумя формами обращения? Ведь в современном английском слово «you» означает и то и другое: и «тыканье», и «выканье». Но с другой стороны, Уилл позволяет себе подтрунивать лишь над своими детьми и женой, а с нами, даже через двадцать лет после знакомства, по-прежнему подчеркнуто вежлив, деликатен, сдержан, даже церемонен, следит за тем, чтобы ни полутоном, ни полунамеком не задеть нашего самолюбия…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments