Миссис Ингланд - Стейси Холлс Страница 13

– И сколько же Чарли?

– В прошлом месяце ему исполнился годик.

Малыш прижал пальчики к моему рту, и я сделала вид, будто кусаюсь, чем развеселила детей. Чарли оказался очаровательно пухленьким, розовощеким младенцем с золотистыми кудряшками.

– Няня Нэнгл умерла вон в той кровати, – заявил Саул. – Мы проснулись, а она уже труп.

– Достаточно, – твердо проговорила я, заметив переживания Милли.

– Няня Нэнгл еще отца воспитывала. Она была очень старая, – пояснила Декка.

– Она была толстая, и от нее вечно воняло капустой! – крикнула Милли, прыгая на кровати.

– Не стоит так говорить.

– И все время спала! – не унималась Милли. – Она не просыпалась, даже когда я орала ей в ухо! А потом ее увезли на черной карете.

– Думаю, няня Нэнгл очень устала столько лет работать няней.

– А вы спите, няня Мэй? – поинтересовалась Милли.

– Да, конечно. Я проснулась пораньше, чтобы успеть все приготовить.

– Мы не слышали, как вы появились. Вы храпите?

– Юные барышни не должны задавать подобные вопросы.

– А вы умеете играть в бабки? – спросил Саул.

– Да, хотя предпочитаю настольные игры.

– А в шашки?

– Да. Ну ладно, хватит болтать. Декка, покажи, пожалуйста, где ваши вещи, и я помогу всем одеться.

Утро пронеслось головокружительным вихрем. Я умыла и одела детей, попутно заметив, что вещи сидят на них плохо и нуждаются в подгонке по размеру. Нижние юбки девочек требовалось удлинить, как и шорты Саула, из которых торчали его белые бедра, и всем поголовно, кроме Чарли, была нужна новая обувь. Я спросила про инвалидное кресло, и Саул ответил, что это его. Мальчик страдал от астмы и пользовался креслом после приступов. Обе комнаты отличались обилием пыли и плохой вентиляцией. В игровой комнате оконная створка на дюйм не доходила до рамы, и я сделала себе мысленную пометку обязательно разобраться с этим.

Блейз принесла на большом серебряном подносе завтрак: овсянка, яйца и тосты. Я ее поблагодарила, но она не произнесла ни слова и лишь крепче стиснула зубы. Пока старшие дети завтракали, я кормила Чарли, периодически вытирая его пухлый подбородок салфеткой. На давно не стиранной скатерти повсюду виднелись застарелые пятна от супов и жира. Почувствовав неприятный душок, я отправилась на поиски его источника к буфету. Между буфетом и стеной оказался тайник сгнившей еды. Саул, красный как рак, признался, что няня Нэнгл заставляла его есть всякие невкусные вещи, которые и попадали в тайник: в основном рыба, заливное и язык. Поскольку старая няня видела плохо, Саул просто отходил в дальний угол комнаты якобы за каким-то делом и выкладывал еду из кармана.

Я раздобыла ведро, собрала рыбные кости, шкурку от бекона, внушительное количество вареной капусты и, спустившись на кухню, выбросила в помойку. В холле я увидела Тильду, горничную, которая шла навстречу. Пухлая, внешне похожая на немку, с волосами медового цвета, уложенными в привлекательные локоны, она подсказала, где можно найти все необходимое, и отправилась дальше стирать пыль. Комната, где завтракал хозяин, пустовала, малиновая скатерть была очищена от крошек.

Я поспешила обратно в детскую, дабы завершить утренние дела: протереть пыль, подмести в комнатах, отскрести от грязи камин, который не чистили и не зажигали несколько месяцев. Дети наблюдали за мной с любопытством, им это было в новинку, а потом, словно зачарованные, смотрели, как я переодевалась из формы для уборки в бежевое повседневное платье. Я заявила, что подглядывать неприлично, и у них хватило воспитанности отвернуться.

Я полагала, что миссис Ингланд захочет увидеть детей после завтрака, но этим утром нас никто не побеспокоил, и в девять часов Саул отправился вниз на занятие. Я уложила Чарли спать и принялась смахивать пыль с книжных полок.

– Ваша матушка приходит в детскую? – спросила я у девочек.

– Иногда, – подала голос Декка.

– Никогда, – заявила Милли.

– Нет, Милли, она приходит. Иногда. Например, когда у кого-нибудь из нас день рождения, – настаивала Декка.

Я ощутила симпатию к этой девочке.

– А у вас двоих нет занятий?

– Нет.

– Папа учил нас читать и писать.

Я заметила, что Декка говорит в прошедшем времени. Жизнь для девочек в семействе Ингландов складывалась не так, как у меня и Элси. Для нас с сестрой образование стало воротами или даже мостом, ведущим с одного берега на другой. Вспомнилась фраза мистера Ингланда: «Девушки вроде вас». Я не сказала ему, что не нуждаюсь в свободных вечерах и выходных, не желаю приходить домой на обед и ночевать в собственной кровати. В свободное время мои мысли могли унестись слишком далеко, а этого я никак допустить не могла.

За две минуты до часа пополудни я с Чарли на руках отправилась вниз, чтобы забрать Саула. Я оставила девочек с книгой, хотя становилось ясно, что Милли не хватает усидчивости и она предпочитает играть в игрушки. Она перебирала их все, задерживаясь на каждой на пару минут и переходя к следующей.

У Чарли резались зубки, и малыш капризничал. Все утро я извлекала предметы из его рта: оловянных солдатиков, кочергу и даже мокрицу. Мокрицы наводнили дом, или, по крайней мере, детскую. Заметив мокриц, ползущих по плинтусам, я собирала их в фартук и раз за разом выкидывала в окно. В глубине души я надеялась, что миссис Ингланд постучится в детскую. Однако в дверь никто не стучал. Тем временем с кухни вот-вот должны были принести ланч. Вероятно, мать заглянет к детям после ланча, или, как тут принято говорить, после «обеда». А может, она просто уехала. Мало ли, вдруг хозяйка – одна из тех молодых женщин, которые живут в водовороте нарядов и визитных карточек. Дверь в спальню миссис Ингланд оставалась запертой все утро. Я решила спросить о ней у слуг за обедом, напоминая себе, что для знакомства с привычками и ритуалами нового дома, а также его обитателями требуется время.

Большие напольные часы в холле отбили час дня, и из столовой донесся звук отодвигаемых стульев. Я поставила Чарли на пол и придерживала за обе ручки. Ножки малыша гнулись под ним. Завидев брата, Чарли испустил восторженный вопль.

– Здравствуйте. Вы, очевидно, няня, – проговорил мистер Бут, тщательно выговаривая слова.

Он носил галстук и коричневую кепку, словно школьник-переросток, и потертый портфель на ремне. Мистер Бут оказался моложе, чем я думала – лет двадцати пяти, – и невысокого роста. Лицо выдавало способность этого малого выкрутиться из любой ситуации, а под короткими коричневыми усиками постоянно светилась улыбка. Мистер Бут мне сразу понравился.

Саул провел по перилам лестницы длинным блестящим пером и заявил:

– Няня Мэй спит в кровати няни Нэнгл.

– Добрый день, мистер Бут, – поздоровалась я.

– Рад знакомству. И спасибо за апельсины. Очень приятно.