Такой забавный возраст - Кайли Рид Страница 13

В первую свою неделю у Чемберленов Эмира повела Брайар на рисование. С вязаного кардигана оверсайз, в котором пришла Эмира, краска ни за что бы не отстиралась, и Аликс предложила ей одну из множества своих белых футболок поло «Собственный почерк». «У меня их тонны, а у вас тот же размер, что и у моих бывших стажерок, – сказала она. – Может, конечно, на вас и великовато, но, если вам удобно, носите их, пожалуйста». Футболки стали Эмириной униформой. Три раза в неделю, спускаясь вниз, Аликс заставала Эмиру натягивавшей белую футболку. Перед уходом Эмира вешала ее на крючок в прихожей. И пока Аликс пробиралась к ней сквозь бумажные самолетики, у нее внезапно сжалось горло от трогательности этой традиции. Когда она шагнула на нижнюю ступеньку, Эмира сказала «здравствуйте» и вытащила косу из-под футболки.

– Здравствуйте. Привет. – Аликс стояла перед Эмирой, обхватив себя за локти. – Можно… можно я вас обниму?

Она сразу почувствовала, что это неумный порыв. На самом деле она не хотела, чтобы их первое объятие было таким, но делать нечего, раз она сама предложила. Эмира пахла маслом для тела, пережженными волосами, лаком для ногтей и дешевыми духами.

– Прежде всего, – сказала Аликс, отступая на шаг, – вы вовсе не обязаны были сегодня приходить, и я вам очень…

– Нет, что вы. Я рада. – Эмира повернулась к рюкзаку и достала из верхнего кармана тюбик гигиенической помады.

Аликс скрестила ноги и руки.

– Я даже не пытаюсь делать вид, будто понимаю, что вы сейчас чувствуете или что вы чувствовали вчера вечером, потому что я все равно не смогу по-настоящему это понять, но я просто хочу сказать: в чем бы вам ни понадобилась моя поддержка – она у вас есть. Будь то поиск адвоката… или гражданский иск, или…

Эмира улыбнулась:

– Что-что?

– Эмира. – Аликс только сейчас ощутила, что плечи ее напряжены и подняты до ушей, и попыталась вернуть их на место. – Вы можете подать в суд на весь этот супермаркет. Вы имеете полное право возбудить дело.

– Ой, нет. – Эмира крепко сжала губы и закрыла помаду. – Я в это все не полезу.

Аликс кивнула:

– И я полностью уважаю ваше решение. Мы просто хотим, чтобы вы знали, что мы ужасно сожалеем и…

– Аликс? – раздался чей-то голос с крыльца.

Дверь за спиной у Эмиры приоткрылась на пару дюймов. Эмира повернулась и распахнула дверь пошире. На пороге стояли два маленьких мальчика из группы Брайар по плаванию и их мама.

– Ой, здравствуйте, – сказала женщина. – Я знаю, я знаю, мы слишком рано. Вы, наверное, даже еще не готовы. Но мы можем помочь, и мы будем хорошо себя вести. Вы так чудесно выглядите!

Повторяя «конечно-конечно» и «входите-входите», Аликс проводила их в гостиную. Мальчики сразу ринулись к фуршетному столу, один на ходу сбросил кроссовки. Пока мать снимала с обоих курточки, Аликс шепнула Эмире: «Давайте позже к этому вернемся».

– Да все в порядке. Со мной все нормально, честно. – С этими словами Эмира погрузила руки в картонный пакет, который принесла с собой и поставила на пол, под рюкзаком на крючке. Из пакета она вынула маленькую прозрачную чашу, перевязанную под ободком оранжевой ленточкой; в чаше плавала ярко-желтая золотая рыбка.

– О, Эмира. – Аликс приложила руку к сердцу. – Это что, от вас?

– Ага.

Эмира поставила чашу на каминную полку рядом с бумажным самолетиком, на котором было написано: «Подарки приземляются здесь!» Пока Эмира поворачивала чашу, чтобы виден был оранжевый бантик, Аликс вспомнила. Да. Точно. Эмира спрашивала, можно ли подарить Брайар на день рождения рыбку, – спрашивала их обоих, ее и Питера, несколько дней назад. Аликс даже не подумала, что это может быть настоящая рыбка, потому что слушала вполуха, но вот пожалуйста: живая, золотая, плещется. Эмира заранее красиво обвязала крошечный аквариум ленточкой, но бантик по пути примялся, и теперь концы печально свисали.

Через две минуты после чересчур раннего появления первых гостей одного из них, трехлетнего, вырвало рядом с унитазом, и он разрыдался, растерянно подвывая. Едва все было вытерто и поток извинений иссяк, как явилась компания коллег Питера из «Новостей Филадельфии». Аликс включила музыку, подошла к двери и сказала: «Привет, мы, кажется, однажды уже встречались, я Аликс». (Знакомясь, она всегда произносила свое имя по слогам, А-ликс, подчеркивая «и» во втором слоге.)

Глядя на Питера, никто бы не догадался, что он старше Аликс на восемь лет, – подтянутый, живот не торчит, светлые волосы подстрижены по-мальчишески, – но в окружении его коллег Аликс вдруг почувствовала себя так, словно это к ее родителям пришли гости и она ждет не дождется, когда уже можно будет скрыться в своей комнате и смотреть клипы. На Питеровых сотрудницах были облегающие платья с пышными юбками и крупным цветочным принтом и туфли на платформе или лодочки на шпильках. Даже у единственной среди них чернокожей волосы были коротко подстрижены, начесаны и мелированы. К тому же эти дамы явно обожали массивные яркие ожерелья с крупными камнями и бусинами, словно для карнавальных костюмов. Мужчины в брюках цвета хаки и футболках поло все как один походили на повзрослевшего Кена, друга Барби.

Самой популярной темой беседы стало разбитое окно. Накануне, еще не зная о происшествии в «Маркет депо» и ожидая, пока полицейские допишут рапорт, Аликс беспокоилась: что, если коллеги Питера испытывают те же чувства, что и старшеклассники школы «Бикон Смит»? Вдруг его карьера в Филадельфии закончилась, не успев начаться… и вдруг его возьмут обратно в Ривердейл… это было бы в каком-то смысле круто, потому что означало бы, что она вернется в Нью-Йорк… Однако реакцией новостников на дырку в стекле оказалась странная, замешанная на злорадстве гордость за «свое поле». Создавалось впечатление, что Питера, новичка в их городе, дразнят и шпыняют, потому что так положено. Они требовали подробностей. Они хохотали и говорили: «Да не парься». Они чокались с ним пивными бокалами и говорили: «Добро пожаловать в Филадельфию!»

Никто из гостей слыхом не слыхал об Аликс и о «Собственном почерке». Прихлебывая газировку под «Кидз Боп» и Майкла Джексона, Аликс решила считать свою анонимность условием исследовательской задачи: разработать самопрезентацию, которая, может быть, пригодится для текста на суперобложке (этот текст был одним из множества дел, к которым она пока даже не подступалась). Однако все ее попытки описать себя потерпели крах.

– А-а-а, то есть вы не то что пишете книгу, – сказала одна женщина. – Это скорее как… как там эта штука называлась, «Пост Сикрет»? Помните? Такой проект, типа «отправь свой секрет анонимно по почте»? И это было, как бы сказать… до жути похабно?

– Мы смотрели такое безумное кино – «Она»… или «Оно»? «Оно», да? – вступила в разговор другая и обернулась к мужу за подтверждением, а когда он не вспомнил, все равно продолжила: – Может, даже «Они». Неважно. Короче, там у героя была работа – писать за других любовные письма. За людей, которых он в жизни не видел. Очень странно. Вот это вы и делаете?