Человек с фасеточными глазами - У Мин-и Страница 13

Алиса и Якобсен сперва поселились в университетском общежитии, но так как они не состояли в браке, им разрешили ютиться только в тесных одноместных комнатах. К тому же построенные за казенный счет общежития обычно не отличаются удобствами, а летом на стенах от влажности выступает конденсат, так что к вечеру даже простыня пропитывается влагой.

Приехав из равнинной страны на горный остров, Якобсен пустился в походы по горам, а еще начал тренировки по скалолазанию с местными друзьями. Хотя Якобсен был уже не в том возрасте, чтобы становиться настоящим альпинистом, но он, кажется, решил идти так далеко, как только сможет.

– В этих местах такая влажность, совсем не как в Скандинавии.

– Еще бы, это же тропики. Слушай, а ты разве о деньгах не беспокоишься?

– Я тут отправил текст в датский журнал о путешествиях, пока вроде без проблем. А у тебя сомнения, что я тут ради твоих денег? – Якобсен моргнул правым глазом. Алиса заметила, что у Якобсена, когда тот не говорил всей правды, моргает только правый глаз, поэтому она не стала просить у него тот журнал, и решила не приставать с вопросами о материальном и семейном положении.

Да и так разве плохо? С человеком можно жить вместе, даже если ничего не знаешь про его семью. Якобсен с воодушевлением рассказывал ей о том, почему влюбился в скалолазание и горные походы: «Когда ты один карабкаешься по скале, у тебя перед глазами только кусочек неба, ногами чувствуешь, как ничтожны собственные силы, пальцами нащупываешь щелочки в скалистой породе, и всем, что ты видишь и чем дышишь, нельзя поделиться с другими, понимаешь? Ты слышишь, как стучит сердце, знаешь, что твое дыхание становится все тяжелее, а если ты и вправду лезешь по скале на высоте нескольких тысяч метров, и в любое время тебя может ждать смерть, то это такое чувство… – у Якобсена ярко светились глаза – …как будто ты в любое время можешь лицезреть самого Бога».

Алиса глядела на него, в эти глаза, так завораживающие ее раньше, да и теперь тоже. Но почему-то все те черты характера Якобсена, которые сперва так привлекали Алису, теперь больше всего заставляли ее беспокоиться.

Шло время, и Алиса испытывала серьезную тревогу: что, если этот сексуальный парень возьмет и бросит ее, просто уйдет и не вернется. Она сама подумывала оставить его, но всякий раз, когда он появлялся, снова тонула в его неизбывно-печальных, глубоких, и таких невинных глазах. Ей почти казалось, что ее сердце ожидает та же участь, что и эту комнату в общежитии, гниющую от чрезмерной влажности. Она не знала, как поступить.

Алиса долгое время изучала творчество живущего в уезде Х. писателя К., и потому была дружна с его молодой женой. Та влюбилась в писателя К. после того, как взяла у него интервью (правда, это совсем другая история). Она говорила медленно, ходила в босоножках и была не то чтобы красивая, но миловидная женщина с короткой стрижкой и аккуратными манерами, обожательница Пола Остера ^[12]. Разница в возрасте у них с К. составляла почти тридцать лет. Любовь всегда заставляет нас принимать странные решения, каким иногда бывает брак, идущий наперекор действительности и преодолевающий пропасть в три десятилетия. Поначалу все считали, что любовь у них платоническая, но тут старый писатель внезапно развелся с женой и женился на ней. Друзья ожидали, что в итоге либо К. оставит вторую жену наедине с горой рукописей, либо она долго не выдержит со стариком на одном месте, и, в конце концов, очнется от текстологического забытья. Но никто не предполагал, что молодая жена писателя вдруг возьмет и покинет этот мир раньше, чем он.

Ее унесла внезапно нахлынувшая огромная волна, когда К. с молодой женой отправились погулять на побережье. Говорили, что накануне на дне океана случилось сильное землетрясение, поэтому на отдельных участках побережья произошло резкое повышение уровня прилива. В тот момент К. как раз пошел в туалет, и морская вода в одно мгновение хлынула в будку временного туалета, построенного местным туристическим ведомством, так что его ноги оказались по колено в воде. Он выглянул в окошко и увидел, как молодая жена, стоявшая далеко-далеко на берегу, упала в заставшую ее врасплох волну. Волна беззвучно забрала ее, не оставив и следа.

Так как других свидетелей на месте происшествия не было, полиция составила протокол и почти через две недели неожиданно закрыла дело. Кто же мог предположить, что на следующий день К. совершит самоубийство. Способ, к которому он прибегнул, можно посчитать банальным, а можно – и необыкновенно оригинальным: он наглухо закрыл все окна и двери, а потом стал сжигать рукописи, одну за другой, и в конце концов потерял сознание и умер, вдыхая дым своих же текстов.

Единственным ребенком К. был его сын по имени Вэнь-ян. Он ненавидел отца за то, что тот бросил мать и нашел себе молоденькую жену. Потом они превратились в настоящих врагов, и Вэнь-ян вместе с матерью уехали с восточного побережья в Тайбэй и занялись там бизнесом по продаже спортивных товаров. После самоубийства К., посовещавшись с Алисой, Вэнь-ян решил распродать все отцовское имущество.

– Ничего мне не надо, ни дома, ни земли. Что касается авторских прав на его произведения, я предоставляю вам решать, профессор. Главное, чтобы роялти и вырученные за продажу дома деньги оказались на счете моей матери, остальное вы сами решайте.

Он оставил Алисе номер счета первой жены писателя. В принципе, с библиотекой К. особых проблем не возникло: она уговорила университет освободить для книг отдельный кабинет. Дом в городе был выставлен на продажу риелтерским агентством. А самой Алисе приглянулся участок земли в прибрежной полосе лесопосадок, с маленькой хижиной, куда писатель изредка приезжал. Она забрала все средства со своего льготного депозита ^[13] и купила эту землю, переведя деньги на счет первой жены писателя К.

Вот так Алиса и увидела запись в дневнике К., сделанную за день до самоубийства. В ней говорилось о том дне, когда пришла внезапно нахлынувшая волна: «На первый взгляд это была не волна, а само море, молчаливо восставшее без предупреждения. Ты и заметить не успел, а оно уже без единого звука отступило на прежнее место, всего-навсего забрало кое-что. Только и всего».

В то время Якобсен вместе с международной группой альпинистов отправился в Шамони, чтобы совершить зимнее восхождение на Монблан. Спустя несколько недель он как-то утром объявился на кухне в общежитии, готовил там завтрак.

– Привет!

– Привет!

– Омлет с беконом и луком?

– Ага.

Алиса уже привыкла к таким встречам, и делала вид, будто ей все равно, но при этом злилась на себя из-за собственной слабости. За завтраком Алиса слушала о приключениях Якобсена, как он чуть не потерял зрение из-за солнечных лучей, отражаемых снегом (она подумала, что он специально снял солнцезащитные очки, потому что в 1786 году во время первого восхождения на Монблан доктор Паккар тоже чуть не лишился зрения. Он всегда умышленно подражал другим путешественникам, оказавшимся «на грани жизни и смерти»), а затем незаметно перевела разговор на тему строительства дома.