Мужчины и прочие неприятности - Кристина Ляхде Страница 13

Выйдя на улицу, Лаура заметила на внешней стороне поликлиники маленький архитектурный выступ, который обрамляли несколько стеклянных кирпичей. “Подходящее место для маленькой грядки, – подумала Лаура, – после того, как сойдет снег”.

ПОНЕДЕЛЬНИК. На работе все было по-прежнему, и в окружении привычных вещей Онни привычно приступил к своим рабочим обязанностям. Были намечены: совещание по планированию, обед, совещание по оценке деятельности Дома погод, обновление прогноза погоды. В Доме медиа сотрудники работали с легким сердцем, так как у них реорганизация была завершена на предыдущей неделе, следующую же ожидали не ранее чем через полгода. В течение рабочего дня ноги переносили Онни в нужные помещения и конференц-залы, а руки и голова заботились об исполнении рутинных дел. Прогноз погоды был подготовлен исключительно быстро, так как движение воздушных масс было предсказуемым и не предвещало никаких сюрпризов. Онни провел оставшиеся свободные часы в конце рабочего дня, завершая главное профессиональное отправление: он по-отечески подобрал учебные материалы для будущих сотрудников Дома – стажеров и новых метеорологов.

С технической стороны метеорология часто оказывалась в надежных руках, но в этой профессии существовало много профессиональных тонкостей, которые трудно было передать последователям. Правильное количество улыбок, например. Камера немедленно поймает фальшивую улыбку. Улыбка метеоролога должна уметь говорить одновременно даже о совершенно противоположных вещах, как то: Жаль, что планы отпускной недели были нарушены из-за дождей, но отметим, что пшеничные поля наконец перестали страдать от засухи. Чересчур широкая улыбка может показаться некоторым категориям зрителей глуповатой.

На эту тему Онни написал отдельный меморандум в виде учебного пособия начинающим.

По его собственному мнению, особенно удачным было выражение “Фермеры, я сочувствую…”, которое было использовано им многократно. Так же хорошо было сказано о дресс-коде: отутюженных брюках и сменных сорочках, табличках с именем и щетках для чистки одежды, кремах для обуви, осанке. И о способах отбеливания зубов.

Вечерний прогноз погоды был для Онни кульминационным моментом всего дня. В прайм-тайм он, такой надежный и представительный, выходил в прямой эфир и обращался к гражданам, похожим друг на друга, к однородной человеческой массе. Высокоэкспертный уровень – вот что было прекрасно: в его распоряжении находилась самая актуальная информация, которую жаждали зрители, в которой они нуждались. Прогнозом Онни сокрушал рутину. В его внешности сквозило то, за что некоторые политики отдали бы многое: спокойная, скромная авторитетность. Он всегда выглядел стопроцентно серьезным, и это вызывало невероятное доверие. Он просто переживал поиск собственной ниши в “комоде” трудовой жизни, что было вовсе не таким уж незначительным достижением, о чем большинство людей никогда не станут переживать, органично пребывая в собственных рабочих делах. Онни надеялся вести главный прогноз погоды до пенсионного возраста. Он был настолько доволен, что не мечтал о переменах. Все было как обычно, то есть – как прежде, то есть – хорошо.

Было четвертое или, возможно, пятое число, но в любом случае – понедельник, и Онни вернулся с работы домой. Он включил электропечь, повесил свою рабочую одежду на крючок, немного замешкавшись в поисках масла из розового дерева, и пошел к холодильнику.

Он нашел пиво, открыл его и, застыв в положении “ноги на ширине плеч”, поднес бутылку к губам. Холодное пиво потекло в желудок расслабляюще и приятно. Из желудка изверглась громкая отрыжка. Он взял вторую бутылку с собой, сел перед телевизором и начал переключать с одного канала на другой, благо их было несколько десятков. Передачи из-за этого мельтешения казались второсортными. В одной судорожно улыбающаяся красногубая брюнетка тараторила так быстро, что Онни был не в состоянии разбить ее речь на отдельные слова. В другой трое участников стояли на разноцветных трибунах, пытаясь ответить на один и тот же вопрос. Счастливчики уже выиграли четыре поездки в Таллин.

Онни убрал звук и недовольно перелистал телепрограмму. И это якобы хорошая контрастность? Картинка же явно не в фокусе!

“Не слишком ли я заработался? Не отдохнуть ли немного на самом деле? В следующий понедельник можно было бы задержаться дома на пару часов”, – задумался он.

Викторина завершилась цветами, объятиями и выступлением оркестра в студии. Затем в “ящике” возник главный тренер мужской команды по футболу. Ему в подбородок упирался подсунутый корреспондентом микрофон.

– И как же это произошло? – спросил корреспондент обличительным тоном, давая понять, что случилось именно то, чего он и ожидал. Было видно, что он уже давно испытывает раздражение, но старается его сдержать.

Главный тренер смотрел вниз, избегая камеры, потом ответил:

– Ничего нельзя было поделать, потому что, играя накануне, “Меркуриус” попал в неприятное положение. Мы как можно быстрее оставим это испытание позади себя и сосредоточимся на более важном, а именно – на следующем матче.

“Вот так же и с небесными телами, – понял Онни. – Их нельзя вычислить, и, если они что-то решат, на них не повлияют ни человеческая воля, ни мастерство, ни какое-либо давление, ни даже упертость сборной страны”.

И тут зазвучал “Мейнстрим блюз”!

Онни пересел в кресло и расслаблено закачал одной ногой в такт музыке. Потом он направился в сауну, где натер себя до красноты жесткой щеткой.

ААХ! Кровь побежала веселее.

Сауна сделала его почти что заметным, сразу же изолировав его ощущение собственного “я” от всех прочих людей на Земле.

Сквозь запотевшее окошко сауны проглядывал занесенный снегом задний двор соседнего дома. Декоративный кустарник был почти весь покрыт снегом, и ветер дул в сторону огорода между сугробами и заснеженной долиной, на которой торчали небольшие таблички, будто вставшие дыбом от холода там, где пребывал в зимней спячке пастернак. Внезапно на небе начали одна за другой падать звезды, как будто песчинки старых комет забарабанили по атмосфере. “Сейчас можно загадать несколько желаний”, – подумал Онни. Он призадумался, что бы такое загадать, но ему ничего не приходило в голову. Звездопад иссякал, и загадывающему тоже стоило поспешить.

“Хочу, чтобы все шло так же, как прежде”, – успел подумать Онни, прежде чем последняя звезда мигнула и погасла.

Морозам все еще не было видно конца, и Онни был вынужден рассказывать о радостных новостях успешно продолжающегося лыжного сезона. Ситуация из-за низкой температуры в течение долгого времени оставалась беспрецедентной. Кто знает, когда наступит следующий период по-настоящему сильных холодов? Не факт, что через несколько лет. Может, и никогда?

Когда Онни плюхнулся в кровать, он ощутил рядом присутствие другого человека. По сравнению с его собственным согретом в сауне телом этот человек казался замерзшим, но отнюдь не сонным.

Роза лежала в кровати, до предела измученная. К тому же мысли, ох уж эти мысли, скакали все более безудержно и не давали ей никакого успокоения. Однако Онни об этом не знал. Онни повернулся к Розе и положил руку ей на живот. Роза замерла.