Солдаты Апшеронского полка. Матис. Перс. Математик. Анархисты - Александр Иличевский Страница 123

Книгу Солдаты Апшеронского полка. Матис. Перс. Математик. Анархисты - Александр Иличевский читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Солдаты Апшеронского полка. Матис. Перс. Математик. Анархисты - Александр Иличевский читать онлайн бесплатно

Солдаты Апшеронского полка. Матис. Перс. Математик. Анархисты - Александр Иличевский - читать книгу онлайн бесплатно, автор Александр Иличевский

Наш знакомый начзаставы Макиевский рассказывал, что среди пограничников случались мародеры. Солдаты находили трупы замерзших или растерзанных зверями беженцев и снимали с них золото, прибирали к рукам узелки и саквояжи с ценностями. Хашем рассказывал, что однажды по пути они нашли обглоданную человеческую руку: длинные женские пальцы, полированные ногти, подушечки окрашены хной, огромный перстень на указательном пальце.

Религиозные родственники отвергли семью Хашема, то ли из симпатий к аятолле, то ли голос двоюродной сестры Тахирэ был незначим. Бабушка Хашема на месяц пережила своего мужа и умерла еще в общежитии. Тахирэ нашла место учительницы английского в нашей школе на Артеме, и ей выделили финский домик, беленный известью, крытый шифером, почти у самых площадей: из окна сквозь бедный сад, состоявший из одних инжировых деревьев, видны были качалки и грунтовая дорога к Северной эстакаде.

Сейчас на подступах к ней находился и я. Вокруг меня разбегались ржавые трубы, кивали качалки, жужжавшие растрепанным ремневым приводом шатуна. Подле качалки в луже вода смешивалась с нефтью. Ее черные рифы и облака в прозрачной толще были предметом моих медитаций с малых лет. Каждый камень, каждая бетонная развалина на пустыре была для нас символом, огромным смыслом наших игр. Я шел и безошибочно отыскивал глазами: вот идет ров города Лейдена, вот там – Старая мельница, где я сыграл черта и облапошил Железного Зуба, вот началась дорога на Дельфт.

Вохра на Артеме заменяла нам испанскую инквизицию, против которой боролись Кеес с Караколем.

– Здесь нельзя находиться! Здесь нельзя фотографировать! Документы! – лицо охранника, вышедшего из будки пропускного пункта, было перекошено азартом добросовестности.

На перилах по-домашнему стояли мятый алюминиевый чайник и два стакана в подстаканниках. Второй охранник, не произнося ни слова, смотрел, как его напарник распекает туриста.

– Слушай, дорогой, не горячись. Мой дед строил эту эстакаду. Мой отец работал на добыче. Зачем ругаешься?

– Я не верю тебе. Здесь запрещено находиться.

– Почему не веришь? А ты знаешь, например, что в пятьдесят третьем году была такая холодная зима, что у Дагестана даже море замерзло, а ветер сорвал припайный лед – со взморья и от Махачкалы и повлек на Апшерон. Добыча понесла огромный урон – снесло платформы, не говоря об эстакадах.

– Лед? Какой лед? Море не замерзает. Я же говорю – ты врешь. Засвети пленку!

– Слушай, дорогой, я не вру. Море на севере, где Волга впадает, очень пресное, и глубины там небольшие, так что льда там навалом. Тебе неплохо было бы подучить историю своей родины.

– Я знаю историю, ты за меня не беспокойся, – ладонью остановил мои слова чуть полноватый охранник в новенькой синей форме. – Отдавай пленку!

– У меня не пленка, у меня карта памяти.

– Какая карта?! Секретная? Я сейчас КГБ вызову, посмотрим, что ты им споешь.

Охранник деловито скрылся в будке. Он был моего возраста, может, года на два только старше. Полноватый, лицо доброе. Второй охранник – худущий, избегающий смотреть в глаза. В одной школе я с ними не учился, это точно. Да я и не собирался подавать виду, что кого-то здесь, на Артеме, знаю. Никого из прошлой жизни я не был в силах видеть.

Минут через десять из-за пригорка вылетела белая «Волга». Здоровенный усатый мужик с обширными залысинами, прекрасно говоривший по-русски, взял в руки мой американский паспорт, переписал данные в записную книжку, вернул документ.

– Здесь, в общем-то, охранять особенно нечего. Разве что убогость и нищету нашей добычи – от инвесторов. Так что извиняйте. Вы много фотографировали? Давайте я вас подброшу в поселок.

Я согласился. Осмотревшись на базарной площадке, прошелся поселком к дому Хашема, узнал, что он продан. Новый хозяин – старик, ужасно кашлявший после каждой затяжки самокруткой, с большой бородавкой на носу, которую он украдкой трогал сгибом пальца, рассказал, что Хашем теперь работает в Ширванском заповеднике. Так он сказал ему лет десять назад, когда приезжал забирать из сарая какую-то рухлядь. «Ничего так и не забрал, всё мне оставил. Если найдешь его – передай письма». Старик скрылся в доме и долго оттуда не возвращался. Я осмотрелся во дворе: сарай снесен, в саду насажены персиковые деревья. Из дома вышла молодая женщина, молча протянула несколько писем. На двух из них я узнал свой почерк. Все конверты были распечатаны.

Когда мы уезжали, Хашем уже дважды провалился в театральное училище и собирался тем летом на биофак, мы вместе ходили к Столярову консультироваться. Тогда после своих приключений я обнаружил, что между нами произошло отдаление, соизмеримое с пропастью, это было очень странное ощущение, неизбежность которого понималась отчетливо. До сих пор мир у нас был общим. А теперь он раскололся на две необщие войны. Хашем на это сказал: «Так теперь будет всегда». Он всегда глубже понимал человеческое.

Я разорвал два своих письма, обрывки прикопал на обочине, у бетонных развалин подстанции, игравших роль Хаарлема в наших действах с Кеесом и Караколем. На том и закончилось мое второе посещение родного острова.

2

Потихоньку-полегоньку, только к лету я мог хоть как-то слитно выразить для себя то, что усваивал по крупицам из наблюдений. Более или менее стало ясно, что Хашем исповедует верование хуруфитов, сектантов, доставивших много неприятностей властвующей династии Тамерлана. Возрождаемые им верования были сохранены и развиты в национальной культуре – в традициях мугама и поэтике ашугов, и не составило труда извлечь их ради реальности, предъявить ей ценности, способные противостоять шариату.

«Суф!» – я постигал это тайное, ликующее святостью слово с малых лет, но только недавно удосужился узнать его словарный смысл. Случается, вещи и явления детства, не объясненные уму, но тем не менее ясные для самого миропонимания, часто неотъемлемые, прорастающие зерна его цельности, так и остаются неизъяснимыми навсегда. И не только из боязни разрушить бедный рай. Кому придет в голову истолковывать явление «мама»?

В походах со Столяровым мы два раза встречали дервишей. География наших блужданий была строго очерченной – от Гиркана и чуть северней Волконки, то есть те места, где начальниками застав были знакомые Столярову пограничники.

На равнинной местности расстояния между заставами были меньше, чем в горной, где имелись места гарантированно непроходимые. Так что в предгорьях наши маршруты были посвободней. Только однажды, когда был объявлен режим тревоги, связанный с проникновением шпиона (призрака с транзисторным приемником и станковым рюкзаком, появлявшегося на окраинах сел), нас не пустили в зону, и пришлось довольствоваться северной прибрежной Набранью.

Офицер 25-й заставы Феликс Макиевский, статный старший лейтенант с лицом и выправкой потомственного военного, ведал на своем участке государственной границы бытием каждого из шестисот миллионов квадратных метров рельефа, знал его, как пытливый любовник тело возлюбленной. Во всех трех аулах знал всех мужчин поименно, говорил с каждым, знал, сколько у кого скота, знал всех пастушьих собак, все пастбища – разрешенные и самовольные, все родники, ручьи, все заброшенные биджары – рисовые поля, на которых по грудь в травах паслись кони, а иной раз можно было поднять сотенную стаю стрепетов, пушечно взлетавших воздушной белой тьмой, громоподобно, исходя на отдалении характерным посвистом крыльев. Знал шесть плотин – где какая прохудилась (подвезти песок в мешках), знал три бамбуковые рощи, два пира – молельных камня, два самых больших каштанолистных дуба, почитаемых населением (настоящие древесные государства, обнимая которые движешься по хребтам корней, погружаешься в долины и ущелья ствола, в расселины и мшистые дупла, полные древесного сока – водопои шершней, – и кружится голова от влеченья в высь, в несчетные ярусы подвесных дорог, солнечные веси кроны). Знал двух проклятых коров, не боящихся электричества (Пуля и Дура, так прозвали пограничники этих буренок из аула Гиль-чай, рыжую и пегую, на которых были потрачены уже сотни метров колючей проволоки). Знал трех охотников из Пришиба и Привольного, пробавлявшихся кабанами и подспудно годами выслеживающих мигрирующего из Ирана вместе с лесными свиньями туранского тигра, чуть ли не единственного на все Талышские горы…

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.