Большая Мэри - Надежда Нелидова Страница 12

Так же и в известной шоковой сцене в «Маленькой Вере»: механический процесс, сопровождаемый тяжёлым дыханием, усиленным потоотделением и работой сальных желёз – и ничего более.

Помните у Толстого: «Им, верно, нравилось… Как обыкновенно торопятся только что вышедшую замуж девушку в первый раз назвать madame»… Так вот, так же отечественный кинематограф, только что вышедший из советского пуританства «замуж» за западную свободу, лихорадочно торопился назваться продвинутым, сексуально раскрепощённым. Тянулся на цыпочках, изо всех сил пыжился, тщился доказать всему свету:

– И мы не дремучие! Мы тоже не лыком шиты! Тоже умеем! Не хуже вас: и так, и эдак!.

И нещадно шпиговал фильмы этими «так и эдак» – где надо и не надо. Чаще где не надо. Ну да эти фильмы ушли, не зацепившись в памяти.

«Зацепилась» прекрасная «Забытая мелодия для флейты». Там Татьяна Догилева встаёт из постели и не спешит накинуть халатик, дабы все успели убедиться в безупречности её форм (целомудренный вид сзади).

Этот кадр украсил фильм, как цветок. Но я-то была продукт своего времени и воспитана в воинствующем духе соцреализма. И сразу начинала терзаться вопросом: ведь каждая деталь должна нести смысловую нагрузку, нас так учили на уроках литературы. Какой конкретно смысл режиссёр вложил в эту сцену? Что герой Леонида Филатова влюбился, в том числе, и в красивое налитое тело? («Богатое тело. Хоть сейчас в анатомический театр!»).

Но его жена (Ирина Купченко) тоже фигуриста и, если её раздеть, ни в чём не проиграет, а может, даже выиграет у медсестры Лиды… Тогда в чём идея-то?! Хос-споди, да угомонись ты, смотри дальше.

Вот тоже захватывающий детектив 1990 года, «Ловушка для одинокого мужчины». И снова шитая белыми нитками «голая» сцена. Лжесупруга демонстрирует прекрасно сложённое тело и великолепную девственную грудь.

И хотя где Робер Том, а где Толстой – снова просится сравнение. «Мими же в первое воскресенье вышла к обеду в таком пышном платье и с такими лентами на голове, что уж сейчас видно было, что мы не в деревне и теперь всё пойдёт иначе».

Вот и наш перестроечный режиссёр в первый же подходящий, на его взгляд, момент раздевает героиню и даёт возможность зрителям продолжительно любоваться её наготой.

Пострадал бы фильм, если бы не было этой сцены? Ничуть, пожалуй, даже выиграл бы без этого отвлекающего эпизода. Но режиссёр грозно оглядывается, одёргивает пышное платье и поправляет выдающиеся ленты на чепце: «Мы не в деревне (не в СССР). И теперь всё пойдёт иначе. Мы вас приобщим к европейской цивилизации. Приучим не отворачиваться».

Приучили. Сейчас любовные телешоу показывают в детское время. На экране бесцельно и лениво шляются или валяются в постели полуодетые и вовсе раздетые особи – смотри не хочу. Насытились и пресытились. Не то, что эротикой – порнографией никого не удивишь. На любой вкус и цвет – и групповой, и противоестественный, и садо-мазо – в свободном доступе в российском интернете для зрителей «3+». Если ваше дитя научилось мягким пальчиком нажимать кнопку – вполне может нечаянно попасть на сайт с красивыми яркими тётями.

Как это отражается на детской психике? Обратитесь к детской криминальной статистике.

В своё время дама с начёсом, вызвала веселье и гомерический смех публики. А на самом деле-то она, как наседка – цыплят, распушив крылья кинулась наивно защищать от европейского «коршуна» советское, взращиваемое 70 лет, целомудрие. Но тогда никто об этом не подозревал.

Нина Меньшова.