Здесь и сейчас - Лидия Ульянова Страница 12

– Вы о чем-то хотели меня спросить, фрау Таня? – попробовал помочь мне Курт.

И я спросила. Я так спросила, что и во сне не приснится. Не иначе как этому взрослому хромому юноше ведомы заповедные точки, нажатие на которые позволяет отключать сознание. Если не сознание, то чувство меры и такт точно.

– Курт, скажите, мой сын считает вас красивым, почему? Вы же сами понимаете… Вы что-то ему внушили про себя? Загипнотизировали?

Вот ужас-то! Таня, ты взрослая женщина! Мать! Тебя родители учили приличному поведению. Хоть бы вопрос по-другому сформулировала. Будто последняя хамка. А мне ведь, положа руку на сердце, меньше всего хотелось сейчас обидеть Курта.

– Дети. Странные существа. В чем-то инопланетяне, – медленно, вроде что-то обдумывая, отозвался Курт. Он, казалось, ничуть не обиделся, даже и не думал. Он будто обрадовался моему бесцеремонному вопросу. – Они и в Шрека влюблены. Тоже не красавец, как вы считаете?

– Курт, извините меня, я не должна была… Само как-то вырвалось… – принялась оправдываться я.

– Что вы, ничего такого предосудительного вы не сказали, – успокоил со смехом Курт, задорно ковырнув палкой землю. – Мне даже приятно. Честное слово. Разве лучше было бы, если б вы шли рядом и думали: «Он такой страшненький, инвалид, что же дети в нем находят?» А вы признались, что ваш сын считает меня красивым, и мне это нравится.

– Нравится? – Мои брови на мгновение покинули насиженные места и улетели вверх. – Во мне или в детях?

Таня, а тебе не кажется, что ты с ним кокетничаешь?

– В вас. И в детях. Мне нравятся дети своей непосредственностью. И нравятся взрослые, похожие на детей.

Это я-то похожа на ребенка? Нет уж, дорогой.

– Только таких взрослых мало, поэтому я предпочитаю общество детей. Дети это чувствуют, что я искренне, и тоже тянутся ко мне. Как бы вам объяснить, взрослые часто страдают нехваткой времени и всегда имеют установку на воспитание. Да вы и сами это знаете. Это нормально, вы не подумайте. А у меня больше свободного времени, и я с ними на равных. Я сам многому учусь у них.

Курт Амелунг задорно крутанул в руке палку. Так часто крутят тростью фокусники, предупреждая, что сейчас начнется самое интересное.

– Есть козявки, например?

Господи, Таня, да остановись ты, куда тебя несет?

Курт улыбнулся мягко, слегка смущенно:

– Это вы про беднягу Мюллера? Каюсь. Я сам себя ругал после этого. Знаете, бес попутал. Но Мюллер меня в тот день окончательно достал, у него же гипертрофированный дух противоречия. Инфант террибль. А, кстати, вы знакомы с Расти Мюллером?

Тут уж смущенно засмеялась я: я знаю малыша Мюллера, с которым не хочет дружить никто из детей. Иногда и я с удовольствием накормила бы его козявками. Я виновато развела руками.

– Но это было всего один раз, больше не повторится. Наша болтушка Агнет всем растрезвонила в новой школе, что ее брат умеет гипнотизировать людей. Наплела с три короба, а детям же все подобное чрезвычайно интересно, вот они и принялись бегать за мной по выходным, упрашивать показать. Я месяц от них прятался, а потом решил, что это не выход, лучше один раз продемонстрировать. Тем более что старина Мюллер обвинил Агнетку во вранье и стал всячески цеплять. Детей было пятеро, и я со всех взял слово, что на этом мы закончим демонстрации сверхъестественных способностей и разговоры на эту тему, поскольку это не развлечение, а научный метод.

– Вы просили их не рассказывать родителям? – Я огорчилась, мне не хотелось, чтобы Оли выглядел доносчиком.

– Нет, зачем? Мы же не делали ничего предосудительного. – И тут же поправился: – Они не делали. А мне и так влетело от отца.

– Я его понимаю. Когда я узнала, что моего сына без моего ведома подвергли гипнозу, а другого мальчика заставили кушать носовое содержимое, мне первым делом захотелось вас поймать и сдать в полицию. Я даже предположила, что вы сексуальный маньяк и извращенец.

Я не хотела обидеть Курта, но после этих слов бессменная улыбка полностью сошла с его лица. Он еще больше изогнулся, затопорщился пегой щетиной, и мне показалось, что в глубине серых глаз блеснули слезы.

– Даже так? Но я слышал, что в школу в прошлом году приглашали гипнотизера, на праздник, и никто не увидел в этом преступления. – Красивый голос его дрогнул.

– Да, но он не проводил гипнотических сеансов в гараже.

После долгого молчания Курт озабоченно спросил:

– Фрау Таня, как вы думаете, может, стоит позвонить всем родителям и попросить у них извинения?

– Только не Мюллерам, – взмолилась я. – Папа Расти Мюллера работает в полиции…

Смешливый Курт захохотал, забыв про слезы, молодым жеребцом вскинув голову. Так, что гривой отлетели назад светлые волосы.

– Да, я знаю. Как раз Мюллеры уже в курсе, они же теперь наши соседи. Фрау Мюллер сказала, что так ему и нужно, а герр Мюллер ничего не сказал. Он слишком выматывается на работе, появляется дома только поздно вечером и старается не вмешиваться в дела семьи. Но даже он знает, что сынишка обладает несносным характером и регулярно находит повод, чтобы подразнить Агнет. А остальным родителям я позвоню и объяснюсь, мне надо было самому догадаться.

Удивительно, что он готов на такое, для этого нужно иметь истинное мужество. Мне самой захотелось заплакать. Вот уж правда – есть взрослые, похожие на детей. Определенно Курт из их числа. Я помню Юргена в этом возрасте – полная противоположность. Но Юрген к двадцати пяти сам был отцом.

– Из вас, Курт, выйдет прекрасный отец, – сказала я, чтобы хоть как-то его порадовать, и вновь попала мимо.

– Вы думаете, мне это грозит? – с сомнением переспросил он, повертев в руках палку, хлюпнул горьким смешком. В этот раз палка в его руках крутанулась как-то печально.

– Без сомнения, – энергично подтвердила я, искренне и безапелляционно.

Бедный, неужели он даже не подозревает, что при желании может вить из женщин веревки? Если бы меня сейчас попросили описать Амелунга, то я, не моргнув глазом, назвала бы его замечательным и красивым малым. Его соломенные волосы отливали чистым блеском в лучах вечернего солнца, в глубоких серых глазах отражалось спокойное вечернее небо, налетевший вечерний ветерок выгодно развернул его плечи, расправляя грудь, а вечерняя прохлада жутко симпатично вздыбила светлые волоски на руках. Что, вы говорите – он субтилен, сильно хромает, подпирая себя тростью, сломан посередине, как старый Оливеров деревянный клоун, зарос до ушей свиной щетиной и голова у него напоминает овощ? Какие глупости, как такое могло прийти вам в голову!

– Самое время начать работать в этом направлении. А впрочем, можно и подождать, годы пойдут вам на пользу.

– Вы в самом деле так считаете?

– В самом деле. Уверена, трудностей у вас не возникнет.