День Сэма (сборник) - Влад Маврин Страница 12

«Если мужчинам можно, почему нельзя нам – женщинам?! Тем более, что условия позволяют!» – рассудила как-то Элла Семёновна, приехав несколько лет назад туристкой в США, где случайно встретила своего старого, некогда интимного друга по Москве.

Илья Аркадиевич приехал в Америку уже давно, рано овдовел, дети, повзрослев жили отдельно, и, встретив свою прежнюю любовь, сразу же предложил ей остаться с ним. Она была не прочь остаться, тем более что времена в России тогда были лихие. Илья Аркадиевич уже знал о её разводе с первым мужем, к чему, впрочем, в своё время он приложил руку, но абсолютно не был в курсе того, что Элла Семёновна находилась в гражданском браке с Викентием Петровичем, причём довольно давно. Оставалось только зарегистрировать их отношения в ЗАГСе, что они и намеревались сделать в самое ближайшее время после её приезда из Америки.

Элла Семёновна, женщина практичная, не захотела терять ни одного из них и решила тогда использовать счастливый шанс, подаренный ей судьбой, до конца.

Если убедить Илью Аркадиевича в необходимости её регулярного и весьма длительного проживания в Москве было относительно не сложно: он помнил её дом и понимал трудности и перипетии московской жизни, требующие регулярного присутствия на месте Эллы Семёновны, то с Кешей, то есть Викентием Петровичем, было сложнее.

Надо было найти вескую причину её регулярных и долгосрочных отлучек в Америку. Помог, как всегда, случай. Как-то, сидя в парке (Илья Аркадиевич был на работе), она познакомилась с одной очень пожилой русской женщиной. Они поговорили о том о сём, и старушка пожаловалась, что живёт одна и не может найти надёжную помощницу-компаньонку с проживанием у неё. Эллу Семёновну осенило. Когда она распростилась со старушкой, Элла Семёновна уже знала, что надо делать.

– Кеша, лапочка! – сидя рядом с ним уже в такси, начала было излагать свой план Элла Семёновна, но, спохватившись вдруг, с тревогой в голосе, спросила: – Кстати, а почему ты на такси? Где машина, с ней всё в порядке?

– Люба моя! Ну не дурак же я с потной спиной сидеть в пробках, сама видишь – каких! Уж лучше на такси, да и тебя обнять можно – руки-то ведь свободны.

– Так, Кешенька – дома… дома, да и водитель на нас смотрит!

– Так ему на дорогу, а не на нас надо поглядывать! – хохотнул Викентий Петрович. – Верно, водила!

– Кстати, Кеша, о мокрой спине. Вот видишь, всегда о тебе думаю. Привезла тебе замечательное зимнее термобельё. Ты ведь там под землёй вечно в сырости, на поясницу жалуешься. Мне там его посоветовали купить – сказали, в сырость и холод помогает.

С этим они и приехали домой. План свой Элла Семёновна смогла изложить Викентию только в спальне:

– Нет, ты представляешь, Кешенька, какой случай! Один на миллион. Несколько месяцев в году жить бесплатно в Америке, да ещё и получить какую-то долю после её смерти. И ведь какая милая старушенция. И притом – одна совсем.

– А сколько ей?

– 89 уже есть, – ответила Элла Семёновна.

– Да! – задумчиво произнёс Викентий Петрович. – В этом возрасте надо мной уже сиреневый куст вырастет, если посадишь, конечно.

– Прекрати говорить ерунду, Викентий! Ты вечный! – с искренней горячностью сказала она. – И вообще, тебе ещё столько надо всего сделать. Один дом чего стоит! Ведь его надо полностью перестроить, а то, не дай бог, развалится ненароком.

– Да, это верно! – согласился он и потянулся к выключателю.

Утром, после демонстрации купленного в Америке, сели завтракать. Викентий сидел за столом с задумчивым лицом. Было видно – его что-то тревожило. А тревожила его Америка, вернее даже не она сама, а то, что из-за Эллы Семёновны – теперь уже его жены, он мог оказаться в центре пристального внимания к себе со стороны начальства. Ему вскоре светило небольшое, но всё-таки повышение по службе и тогда «прости-прощай» плывуны – враг проходчиков и постоянные авралы. Будет господин Ничипоренко сидеть, чисто и аккуратно одетый, в светлом и просторном помещении Центра по ликвидации аварийных ситуаций.

А тут вдруг жена постоянно в Америку будет шастать… Викентий Петрович не боялся ни воды, ни огня… только начальства. И всегда боялся оказаться на плохом счету у него. Поделившись с Эллой Семёновной своими сомнениями, он добавил:

– Пойми, Люба моя, план твой хорош, нечего сказать. Только может мне, – он запнулся, – нам навредить, если мы сейчас распишемся.

Увидев, что Элла Семёновна вспыхнула от его слов, он поспешно добавил:

– Ты же знаешь, Люба моя, сколько лет мы вместе безо всякого ЗАГСа, и ничего! Ну так давай ещё так поживём и посмотрим, как оно пойдёт.

Притворившись крайне расстроенной, но вместе с тем понимающей необходимость подчиниться во имя сохранения его положения, Элла Семёновна согласно кивнула головой.

– Ну что же, пусть всё остаётся как прежде! – заключила она с некоторой грустью в голосе. На самом же деле она поняла, что сейчас вытянула второй выигрышный билет! Ведь во вновь сложившихся обстоятельствах ей второй штамп в паспорте стал не нужен. Фактически они и так были мужем и женой. Дом же принадлежал ей и, в случае чего, Кеша не имел на него по закону никаких прав.

Так началась её московская жизнь. Но сначала, как она и предполагала, они съездили в Париж. Через месяц после их приезда Викентия Петровича действительно повысили по работе, и все знакомые и друзья узнали, что Викентий Петрович стал экспертом по аварийным ситуациям. Всё своё свободное от работы время он отдавал капитальному ремонту их дома. Элла Семёновна навещала друзей и заседания Попечителького Совета.

Илья Аркадиевич был дисциплинированным мужем и звонил в Москву только в означенное для него время, когда Викентий Петрович был на работе. За предстоящие звонки Викентия в Америку Элла Семёновна не волновалась: Викентий Петрович не любил звонить, а в Америку тем более.

Прошло несколько месяцев. Илья Аркадиевич рапортовал о завершении строительства террасы и продвижении ряда других проектов. В свою очередь, Элла Семёновна нашла очень хороший вариант отдыха на Арубе.

Пора было собираться в Нью-Йорк.