Шторм на Крите - Сергей и Дина Волсини Страница 12

– А почему Крит? Кто вам посоветовал ехать на Крит?

– Никто. Пошел в агентство и попросил путевку куда-нибудь не слишком далеко и как можно скорее. Мне предложили Крит. Сказали, что если повезет, то я еще застану хорошую погоду.

– И кстати, вам повезло.

Еще бы, подумал Антон Ильич!

– Да, мне повезло. Так что я купил путевку и в четверг уже улетел.

– Подождите, а как же виза?

– У меня есть.

– Вы так часто отдыхаете?

– Нет, я часто летаю. В Европу. По работе.

– Α-a, понятно.

После еды Юля откинулась на стуле и вздохнула:

– Для полного счастья мне не хватает только чашечки кофе.

Антон Ильич заулыбался.

– Жаль, что у них нет здесь хорошего кофе, правда? Эту их кислятину в баре брать больше не хочется. Может, закажем чаю? Или пойдем в наше кафе? Как вы думаете?

Антон Ильич весь сиял.

– Что вы так улыбаетесь? Что в этом такого? По-вашему, я слишком многого хочу?

Антон Ильич молча покачал головой. С каждым ее словом улыбка на его лице становилась все шире.

– Нет, вы не подумайте, ужин мне очень понравился, просто я люблю после еды выпить чашечку кофе. Это как большая жирная точка, которой мне не хватает для полного счастья.

Она вытянула вверх руки и посмотрела в небо.

– Честно говоря, так не хочется сейчас никуда идти! Здесь так хорошо! Но и кофе тоже хочется. Жаль, что нельзя тот кофе перенести прямо сюда. Да что вы все улыбаетесь?

Антон Ильич показал рукой, мол, подождите минуточку.

Он развернулся, поймал глазами коротышку и показал ему рукой, мол, давай, неси. Тот кивнул и ушел на кухню.

Юля в изумлении спросила:

– Что вы задумали? Вы хотите рассчитаться? Мы идем в кафе?

Антон Ильич молчал.

– Я требую объяснений! – в шутку пригрозила Юля.

К ним уже спешил коротышка. На подносе у него стояло два высоких стакана, плотно закрытых крышками, с эмблемой кафе, в которое собиралась идти Юля. С подчеркнутым изяществом коротышка взял с подноса один стакан и поставил его перед Юлей, затем подошел к Антону Ильичу и также, с почтением, поставил второй стакан перед ним, спрятал поднос за спину, раскланялся и удалился.

– Вот она, ваша жирная точка, – произнес Антон Ильич, не в силах больше скрывать своего довольства тем, как удачно он все организовал.

Он пододвинул Юле сахар и чайную ложку и потер руки от нетерпения.

– Та-ак! Давайте я помогу вам открыть. Осторожно, он очень горячий.

Он снял крышку с ее стакана, потом со своего, и над их столом разлился горячий аромат свежесваренного кофе.

– Прошу вас!

Тут он увидел, что Юля изменилась в лице. Подбородок у нее задрожал. Ресницы опустились, и из глаз покатились слезы. Она отвернулась, взяла салфетку и быстро приложила к щекам.

Хоть и происходило это уже не в первый раз, Антон Ильич снова оказался не готов к такому повороту событий. И снова растерялся.

– Я знаю, что выгляжу как… как полная дура… Уже второй раз за сегодняшний день. Понимаете, никто обо мне так не заботился. Никто… Дело не в кофе, понимаете…

И не в торте, конечно… Подарки мне всегда дарили, но никто, никто не интересовался, чего хочется мне самой… Что мне нравится. Мне, понимаете?.. Какой именно торт, сколько калорий, какого размера… Что я буду есть, а что не буду… Никто не делал этого для меня… И самое обидное, что мне ведь не шестнадцать лет… Я была замужем, и у меня были мужчины, которые ухаживали за мной… которые говорили, что любят… Но никто ни разу не сделал для меня чего-то такого, чего хотелось бы мне. Не им, а мне, понимаете? Мне самой… Вот если бы вы подарили мне сейчас букет цветов, это было бы приятно, но совсем не то, что мне нужно, понимаете? Или заказали бы музыкантов… Знаете, как бывает, они встанут над душой, затянут эти свои арии, а у меня и так голова раскалывается… Мне эти арии даром не нужны, поесть бы в тишине спокойно, так нет же, надо их слушать, хлопать им, улыбаться, благодарить… Или вот закажут какое-нибудь дорогое вино, специально ради меня… А мне сейчас вино ну вот никак, понимаете?… Мне нужен кофе… И именно вот этот кофе, как я люблю, и именно сейчас, не раньше и не позже, и именно вот в таком стакане, горячий… А, кстати, как вы так подгадали время?

Антон Ильич, до сих пор сидящий с замершим от удивления лицом, выдохнул и улыбнулся.

– За это я должен благодарить вас.

– Меня? Почему меня?

– Потому что вы очень пунктуальны.

– И что?

– Как что? Вы никогда не опаздываете.

– А кофе тут причем?

– Притом, что это позволяет мне точно все рассчитать. Вот если бы вы опаздывали, как все девушки, кофе бы остыл, сюрприз бы не получился, и вообще, ничего бы не вышло. А так, я знал, что ровно в девять мы с вами сядем за стол, и заказал доставку на десять тридцать. И вот! И вам хорошо, и мне приятно.

Некоторое время они сидели и молча пили кофе. Юля держала стакан обеими руками и маленькими глотками потягивала свой любимый напиток. Она смотрела куда-то в сторону и все еще думала о чем-то своем. Казалось, она не замечала ни Антона Ильича, ни того, что он по-прежнему глядел на нее и любовался ею.

Где-то в глубине в нем снова рождалось какое-то странное чувство – как будто такая девушка, как Юля, не должна быть здесь, ибо то, что окружало ее здесь, ей не соответствовало. Куда ни глянь, все было проще, безвкуснее, некудышнее по сравнению с ней, все казалось недостойным ее. Не может она ужинать посреди этих туристов, думал Антон Ильич, глядя на соседние столики, где мужчины и женщины сидели в спортивных костюмах и кроссовках. Не должны ее обслуживать эти нерасторопные, не скрывающие своей усталости греки, неспособные в ответ и двух слов связать по-английски. Взгляд его упал на Юлину бархатную сумочку, лежащую на краю стола. Не должна она сидеть за деревянным столом, есть из тарелки с отбитым краем, думал он. Она слишком для этого красива.

Вдали, за ее спиной, коротышка поймал взгляд Антона Ильича и поднял большой палец кверху, мол, молодец, не зря старался, поздравляю. От него не укрылось, какая сцена только что разыгралась за их столиком.

Наконец они допили кофе.

– Позвольте пригласить вас на вечерний моцион, – предложил Антон Ильич, памятуя об их вчерашней прогулке по пляжу. – К сожалению, море я доставить сюда не смогу. Придется нам идти самим.

Юля улыбнулась и согласно кивнула.

Антон Ильич уже попросил счет, когда она вдруг сказала:

– Завтра приезжают мои.

– Кто?

– Мама и бабушка.