Глэм-капитализм - Дмитрий Иванов Страница 12

► «Паркетники» и малолитражные «болиды» – это Роллс-ройсы и Феррари для бедных, не располагающих свободным миллионом долларов.

Их главное качество – роскошь, повышенный спрос на которую и привел к образованию в 1990-х годах растущих рыночных сегментов на основе когда-то маргинальных рынков специализированных, предельно функциональных автомобилей.

В стремлении закрепиться на перспективном рынке автороскоши компании, чьи конкурентные преимущества и имидж были полностью связаны с производством дешевых «народных» автомобилей, создают новые бренды класса люкс, которые не ассоциировались бы в представлении потребителей с массовостью и доступностью. Такую стратегию успешно реализовали две японские корпорации: Toyota, запустившая в 1989 году бренд Lexus, и Nissan, тут же ответившая выпуском бренда Infiniti.

Но самый замечательный пример перехода от «народности» к роскоши – это «новый жук» (New Beetle) компании Volkswagen, представленный в виде концепта в 1994 году и запущенный в производство в 1998 году. Старый добрый «жук» в 1950-60-х годах воплощал саму идею «народного» автомобиля – маловместительного и маломощного, а потому дешевого и доступного даже рабочим и студентам средства передвижения. «Новый жук», получаемый навешиванием стильного кузова на платформу Volkswagen-Golf, в полтора раза дороже отнюдь не дешевого «Гольфа», так что «народный автомобиль» переходит в категорию роскошных «супермини-каров», востребованных гламурными барышнями и плейбоями. Успех «нового жука» породил целый тренд, и в 2000-х годах один за другим последовали гламурные ремейки автохитов 60-х: Mini Cooper, Citroën СЗ, Fiat 500.

Для живущих в гламуре автомобиль – всегда роскошь, иначе он не имеет смысла. Поэтому, если нет вожделенных сотен тысяч на приобретение суперкара, роскошным должен стать выведенный за пределы своей функции обычный автомобиль. Ориентация на гламурный спрос привела к тому, что роскошь с конца 1980-х годов стала доминантой в автоиндустрии, и компании соревнуются в создании брендов и моделей, которые заполнили бы сегмент luxury «люксмобилями» в ценовом диапазоне от двухсот тысяч до всего лишь двух десятков тысяч долларов. А набравшие популярность в последние годы услуги мастерских по тюнингу – индивидуальной настройке и отделке любых авто – могут перевести в разряд роскоши вообще все, что движется на колесах.

Похожий поворот к гламуру произошел и в индустрии мобильных телефонов. Появившийся на потребительском рынке в 1983 году по цене около трех тысяч долларов мобильник усилиями таких компаний, как Nokia, Siemens и Samsung, был превращен к концу 1990-х годов в массовый продукт, цена на который могла быть не больше полутора сотен долларов. Финские парни из Nokia стали мировыми лидерами продаж мобильных телефонов во многом потому, что, в отличие от доминировавшей на этом рынке в начале 90-х компании Motorola, руководствовались концепцией «мобильник не роскошь, а средство связи».

Для живущих в гламуре мобильник всегда – роскошь, а иначе он не имеет смысла. Ориентируясь на гламурный спрос, главный производитель «народных» мобильников Nokia создал компанию Vertu, и та вывела на рынок в 2002 году мобильный телефон по цене автомобиля.

По цене от трех до трехсот тысяч долларов потребители приобретают отнюдь не функциональные преимущества, поскольку связь «народные» мобильники и «супермобильники» обеспечивают абсолютно одинаково. Они приобретают роскошь, символизируемую рубинами под кнопками и алмазами на корпусе, золотом снаружи и титановыми сплавами внутри. В 2005 году на фоне общего роста продаж мобильников в мире на 20% продажи Vertu выросли фантастически – на 100%, и топ-менеджеры компании заявили, что при выпуске в десятки тысяч штук не успевают за ростом спроса. В 2000-х «супермобильник» стал трендом: за Vertu последовала коллекция Xelibri от компании Samsung и аналогичные модели от других производителей.

► Развитие событий в автоиндустрии и индустрии мобильной телефонии обнаруживает единую логику, и это – логика общей для экономики тенденции, определяемой понятием «роскошь».

Единый рынок роскоши образуют очень разные товарные категории, от часов и белья до домов и яхт, и такое объединение происходит потому, что в «предмете роскоши» приобретается не предмет (он лишь носитель), а собственно роскошь. Эту «субстанцию» в предмет нужно «вживить», поэтому формируется индустрия роскоши, в которой есть свои профессионалы, эксперты, ассоциации, выставки, конгрессы и пр. Индустрия роскоши интенсивно перерабатывает самые разные функциональные вещи в «предметы роскоши».

Сам термин «индустрия роскоши» звучит парадоксально, как оксюморон, поскольку традиционно существовала граница между небольшим замкнутым рынком роскоши – эксклюзивных вещей ручной работы для немногочисленных богатых ценителей – и рынком индустриально производимых предметов массового потребления для средних слоев.

В последние полтора десятилетия когда-то замкнутый рынок роскоши превратился в объемный и динамичный кластер, объединяющий огромное число профессионалов и организаций, специализирующихся на создании возможностей запредельного потребления уже для миллионов потребителей.

В 2000 году объем мирового рынка роскоши оценивался примерно в 70 млрд долларов, в 2005-м – в 130 млрд долларов, то есть в среднем индустрия росла на 14% ежегодно. В кризисном 2009 году наиболее крупные игроки на рынке роскоши пережили относительно небольшое снижение продаж: группа LVMH потеряла 0,8%, Richemont – 4,5%, Burberry – 1,4%. А некоторые компании даже демонстрировали рост: Gucci Group прибавила 0,3%, Hermés – 8,4%. В 2010 и 2011 годах индустрия роскоши вернулась к экстраординарным темпам роста, превышающим темпы роста и мировой экономики, прибавлявшей по 4–5% в год, и США (2–3%), и даже Китая (8–9%). Рост продаж группы LVMH составил 19,2% (2010) и 16,4% (2011), Richemont прибавила 33,1%и 28,7%, Gucci Group– 18,3% и 20,4%, Hermés – 25,4% и 18,3%, Burberry – 26,7% и 23,8%. В 2012–2014 годах темпы роста продаж на рынке роскоши снизились, но все равно остаются в 1,5–2 раза выше темпов роста экономики в целом.

Эту впечатляющую экспансию последних 5–7 лет эксперты пытаются объяснить географически: индустрия роскоши проникает на быстро растущие рынки Китая, Индии, России и некоторых других стран, прежде всего в Азии. Но в действительности рост поддерживается за счет экспансии, прорывающей привычные институциональные границы и границы социальных групп и культур.

►Индустрия роскоши представляет собой трансиндустрию, поскольку ее организационные структуры пересекают традиционные отраслевые границы и она объединяет предприятия, которые производят очень разные функционально вещи, но создают товары, входящие в одну категорию. Например, производители автомобилей, мобильных телефонов или кожаных сумок превращаются в предприятия одной трансиндустрии, если они, используя совершенно разные сырье, технологии, навыки работников, но одинаковые методы «имплантации» в товар гламурной «субстанции» роскоши, создают гламуроемкие продукты вроде суперкара Porsche, супермобильника Vertu или суперсумки Louis Vuitton.

Трансиндустрия раздвигает границы роскоши за пределы классических категорий – ювелирных украшений, одежды от кутюр, спортивных автомобилей и лимузинов – и создает практически бесконечный ряд продуктов, обычных по технологии производства и способам употребления, но экстраординарных по бренду и цене. Индустрия роскоши – ото тренд, который принимает форму организационных процедур и структур.