Небелая ворона - Бенджамин Леберт Страница 12

«Привет, это Генри. Я…» Она перебила: «Генри, ты где?» — «Я у Йенса. Хочу занести тебе твои вещи, я…» — «Что за вещи? Я ничего не хочу. Если я что-то у него оставила, пусть выбросит».

У нее дрожал голос. Я никогда не видел, чтобы она была в такой панике. Даже заорала: «А ты выметайся от него! Я вся в синяках. Он меня избил. Слышишь? Он избил меня. Он на меня напал». Йенс стоял рядом, и, пока она говорила, я все время смотрел ему в лицо.

«Убирайся от него!» — прокричала она еще раз и положила трубку.

«Ей эти вещи не нужны», — быстро произнес я. Сначала он не отвечал. А потом: «Сейчас мы поедем к ней».

Он снова схватил меня за руку и потащил к выходу, зажав коробку под мышкой. Мы опять сели в его проклятую машину. Он тут же нажал на газ. Лицо у него как-то съежилось. Было понятно, что он ничего не видит вокруг себя. Красный свет. Едем. Скрип тормозов. Он едет быстрее. Когда он наконец остановился перед высотным домом, в котором живет Кристина, я просто перекрестился. Я понятия не имел, что он собирается делать.

Мы вышли. «Ты отнесешь ей коробку. Я подожду здесь». Я отправился выполнять приказ. На лифте поднялся на пятый этаж и оказался перед дверью. Позвонил. Никто не открыл. Но я слышал за дверью чье-то дыхание. «Кристина? Это я, Генри. Я один». Она впустила меня и быстро захлопнула дверь.

Она и на самом деле выглядела ужасно. Сразу было видно, что ее били. Кровоподтеки на лице и руках. Она плакала. Волосы спутались на лбу. Такого она себе никогда не позволяла.

Несколько часов назад Йенс появился у нее в офисе. Кроме нее в комнате никого не было. Он закрыл дверь. Метался, как дикое животное. Хватал ее за руки, тряс, бил, швырял о стенку. Вцепился в блузку и оторвал все пуговицы. Она закричала. Перепугалась до смерти. Кто-то услышал шум и начал колотить в дверь.

«Мне удалось открыть дверь. Вошла сотрудница Она спросила, что случилось, и тогда он ушел». Рассказывая, она дрожала с ног до головы.

«Ты должен его бояться, — орала она, — он ненормальный! Не знаю, какие у него планы, что он теперь сделает. Я крикнула ему вслед, что больше не хочу его видеть. Ни за что и никогда. Что позвоню в полицию, если только он появится еще раз». Она, совершенно обессилев, опустилась на стул.

«Не знаю, что на него нашло. Он прислал мне факс, почему я не дала о себе знать еще вчера. Что так друзья не поступают. Я должна тебе рассказать, что однажды он здорово избил своего отца. Ни за что. Просто потому, что тот поступил не так, как ему хотелось. Об этом я тебе никогда не говорила. Генри, он сумасшедший. Беги от него!» Она встала, протянула мне коробку и сказала: «Выброси ее внизу в помойку!»

Я подошел к двери и открыл ее. Там стоял Йенс. Прямо передо мной. С диким воплем она вытолкала меня и захлопнула дверь. Я слышал, как она закрывала замок и задвигала щеколду. Я посмотрел на Йенса. Везде было тихо. Как будто все застыло. В это мгновение в его лице не было ничего человеческого, ничего знакомого. Красная морда, а на ней почти белые глаза. Я подумал, что он меня убьет. Сейчас он меня убьет.

Я рванул мимо него и со всех ног полетел вниз по лестнице. Было слышно, как перед ним открылся лифт. Я мчался, бросив коробку с вещами Кристины, прямо на лестнице. Лифт шумел. Я бежал. А когда я очутился внизу, он снова был передо мной. Мощной рукой потянул к машине. Хочешь не хочешь — пришлось сесть. Я вспотел от страха, от настоящего ужаса. Хотел выскочить. Но он уже поехал. Таращится в ветровое стекло и жмет на газ. Светофоры, машины — ничто его не интересовало.

«Знаешь, я решил умереть, но мне нужно забрать с собой как можно больше жизней. И тебя заберу. И других. Сейчас выеду на шоссе, на встречную полосу. Звучит неплохо, правда? Или ты отдашь предпочтение тротуару?» Он рывком повернул руль. И подъехал совсем близко к пешеходной дорожке. «Посмотри на них, на этих онанистов, — он показал пальцем на идущих по тротуару прохожих (в основном это были молодые люди). — Не скажешь же ты, что хоть одного из них жаль. Что жаль нас с тобой. Никого не жаль. Давай поедем ко мне. У меня есть большой нож. Сыграем в интересную игру. Сначала я воткну нож в твое тело. А потом ты сделаешь то же самое со мной. По очереди, как положено друзьям. Играть будем до тех пор, пока один из нас не сдохнет. Заканчивать раньше нельзя. Я не разрешу тебе закончить раньше».

Я был не в состоянии мыслить. Внезапно он завыл, вцепился в меня: «Ты ведь мой друг. А дружба — это так важно. Важнее всего прочего. Друзья никогда не расстаются». И вдруг заорал: «Это чертово корыто не дает больше ста восьмидесяти!» И начал бить кулаком по спидометру. У меня мелькнула безумная надежда, что сейчас появится полиция. И остановит нас. Должны же они задержать автомобиль, который несется по Леопольдштрасе и сворачивает на Фридрихштрасе с такой скоростью, что трещат колеса. Обычно они тут как тут. Пешеходы прыгали в разные стороны, орали. Но он ничего не слышал. Просто не воспринимал. Неожиданно он затормозил. И несколько секунд сидел тихо. Потом сказал: «Сейчас мы чего-нибудь выпьем».

На подгибающихся ногах я шел рядом с ним к ресторану. Мы сели. Он сказал совершенно нормальным голосом: «У меня нет никого, кроме тебя. Ты всё, что у меня осталось. Мой единственный друг. Если ты уйдешь, мне конец». Стараясь не встречаться с ним взглядом, я пробормотал: «Мне срочно надо в туалет». Когда я закрыл за собой дверь и оказался в темном коридоре, ведущем к туалету, у меня появилось ощущение, что я избежал смерти. Я выскочил через запасной выход и помчался через двор на улицу. Бежал, бежал, бежал. У меня заболел живот. Но теперь я почти не обращал на это внимания. И не сразу заметил, что изгадил штаны. Мне не было противно. Мне стало все равно. У меня была только одна мысль, на все тело — одно-единственное желание: бежать. Неожиданно я остановился. Подумал о Кристине. Мне захотелось к ней. И никуда больше. Показалось, что это необходимо. Обязательно. Собственно говоря, я даже не представлял, как попасть к ее дому. Но и об этом я не думал. Просто бежал. Мне нужно было оказаться у нее как можно быстрее. Я хотел говорить с ней, быть с ней рядом, охранять ее. Я понятия не имел, не едет ли к ней Йенс. Или уже давно поджидает меня прямо у нее дома. Еще ни разу в жизни я не бегал с такой скоростью. Пролетел через полгорода. В загаженных штанах. И наконец попал на нужную улицу и увидел нужный дом. Несколько секунд стоял на площадке и хватал ртом воздух.

Вызвал лифт, но он не пришел. Я побежал наверх, перепрыгивая сразу через две ступеньки. И постоянно выкрикивал ее имя. Добравшись до квартиры, я забарабанил в дверь. «Кристина, — вопил я, — это я! Ты здесь? Кристина!» Я чувствовал, что за дверью кто-то стоит.

«Где он?» — услышал я ее голос. «Не знаю. — Я обрадовался, что его здесь нет. — Я сбежал. Ты откроешь?» Она не ответила. «Я люблю тебя. Я очень тебя люблю. Слышишь, я не знаю, что делать. Не знаю, куда идти. Знаю только, что хочу быть с тобой. Навсегда. Я никогда не оставлю тебя одну, Кристина. Это точно. Знаешь, мне некуда пойти. Нет такого места. Без тебя. Я хочу быть с тобой». Я снова заколотил в дверь. «Ты меня слышишь, Кристина? Ты меня впустишь?»