Развод - Майк Гейл Страница 12

— Нет. Не знакомы.

Похоже, мой ответ не убедил Деймона, но кажется, что это обстоятельство его и не волнует.

— Мне просто показалось, что вы знаете друг друга, только и всего.

— Хоть ты и отрицаешь, но мне все-таки кажется, что мы знакомы, — говорит Джим.

— Никогда в жизни я не встречала тебя до этого момента, — торопливо перебиваю его я.

— Да, похоже, я ошибся. Я принял тебя за девушку, с которой познакомился на дискотеке первокурсников. Я ей очень понравился. Но сам не проявил к ней никакого интереса.

Деймон смеется:

— Она, должно быть, была не в себе.

— Да, — соглашается Джим. — Я тоже думаю, что у нее не все дома.

18.05

— Не могу поверить, что ты сидела за одним столом с этим университетским пугалом, — взволнованно восклицает Джейн, когда я, добравшись до дома, обрушиваю на нее свои новости.

— Это и впрямь странно. Я, конечно, знала, что Деймон начал играть с группой — у нее дурацкое название «Кэптен Мэгнет» или что-то вроде того, — я даже знала, что одного из музыкантов этой группы зовут Джим, но я и представить себе не могла, что этот самый Джим и есть «Парень, который одевается по-особому».

— И ты так и не напомнила ему о том, как он пытался лезть к тебе с поцелуями на дискотеке первокурсников?

— Как ты не понимаешь, я ничего не могла сказать. Я же не была уверена, узнал он меня или нет, а если узнал, то, может, решил поиздеваться, напомнив об этом. Поэтому я попросту отмолчалась.

— Класс! — говорит Джейн, которая никогда не выражалась подобным образом. — И что ты собираешься делать?

— Ничего. Просто не буду обращать на него внимания. Ведь не могу же я быть с ним в дружеских отношениях только потому, что он приятель Деймона. Дело в том, что…

— В чем?

— Должна признаться, что он мне не совсем безразличен.

— Ты серьезно?

— Да. А что здесь странного?

— Неужто ты находишь его симпатичным?

— А что, вполне, особенно если бы он нормально одевался. Я знаю нескольких девушек, которые им увлечены.

Джейн смеется:

— И ты в их числе?

— Нет, он симпатичный, но на весьма своеобразный манер. Разве ты не знаешь, что некоторые мужчины пытаются скрыть свою естественную привлекательность под толстенным слоем наносной бравады, и надо изрядно потрудиться, чтобы в конце концов добраться до нее и почувствовать к ним симпатию? — Джейн утвердительно кивает. — А с Джимом все не так. Его привлекательность на поверхности. Не в глубине. — Я на мгновение задумываюсь, пытаясь сформулировать правильный вывод из только что сказанного. — Он из тех парней, которые легко нравятся девушкам.

Джейн опять смеется:

— Судя по твоему описанию, он как раз в моем вкусе.

22.17

Мы с Ником сидим в пабе и размышляем над серьезнейшей проблемой, сформулировать которую можно так: что мы можем сделать, чтобы устранить некоторые перекосы в жизни Джима? Первым пунктом повестки дня (я только что посвятил Ника во все подробности) обсуждается вопрос о том, что я однажды пытался завязать знакомство с подружкой нашего гитариста.

— Ты думаешь, она тебя узнала? — спрашивает Ник.

— Трудно сказать. Она, как мне показалось, была слегка огорошена, когда увидела меня, но это ничего не значит, верно? Не похоже и на то, что она с первого же взгляда почувствовала ко мне неприязнь. Но если принять во внимание ее слова о том, что она не знакома со мной или не помнит меня, то надо отметить, что вела она себя несколько странно.

— Судя по тому, как воспринял все Деймон, я не думаю, чтобы это его сильно тревожило, — замечает Ник. — Я думаю, если ты расскажешь ему о том, что однажды, в бытность твою зеленым первокурсником, ты по пьянке пытался склонить кое к чему его нынешнюю подружку, он наверняка вдоволь посмеется над этим. Но если чисто гипотетически предположить, что его подружка все-таки узнала в тебе героя той памятной дискотеки, то она предпочла притвориться, что не узнала тебя. Мой тебе совет: не высовывайся.

— Совет хороший, но…

— Не продолжай, вообще не говори об этом.

— О чем?

— Я знаю, что ты собираешься сказать, и прошу тебя не делать этого.

— Интересно, как ты можешь знать, что я собираюсь сказать?

— А что же у тебя глазки-то сразу забегали?

— Ничего подобного.

— Ладно, — говорит Ник. — Тогда ответь мне на один вопрос. Когда вы встретились с ней сегодня, спросил ли ты себя, нравится она тебе или нет?

— Да, но…

— Без «но». Ты ведь знаешь, что такое мужской закон, так?

Я вздохнул и печально и монотонно произнес:

— Мужчина никогда не должен оценивать привлекательность подруги другого мужчины, если первый мужчина считает второго мужчину своим товарищем.

— Точно, — говорит Ник.

— Но…

— Я же сказал тебе, никаких «но».

— Но пойми, есть одно обстоятельство, которое я хотел бы обсудить с тобой: ведь когда я пытался завязать отношения с Элисон, она еще не была подружкой Деймона, и, значит, мужской закон в данном случае не применим.

Ник закатывается хохотом:

— Ты прав. Ты указал на большую прореху в мужском законодательстве, о которой мне следует знать и обязательно вспоминать в те самые моменты, когда я начну проявлять интерес к женщинам, которые отвергли тебя… Ну ладно, так каковы результаты твоих напряженных вычислений и наблюдений?

— Элисон в порядке, очень симпатичная, но она не в моем вкусе.

— Если припомнить твои прошлые дела с готкой, то я вообще не представляю себе, что у тебя за вкус.

— Я думаю, что наиболее типичной представительницей девушек в моем вкусе могла бы быть Энн. Хотя я дал себе слово не связываться с неприступными женщинами.

— Говоря о неприступных женщинах, ты имеешь в виду подружку нашего гитариста?

— Хороший вопрос, — задумчиво произношу я.

— Послушай, я могу сказать тебе вот что: лучше всего оставь ее в покое и не приставай к ней.

— Все правильно, — отвечаю я, разглядывая дно своей пустой кружки. — Думаю, ты прав. Так я и поступлю.

Суббота, 15 февраля 1992 года

23.23

По субботам я, Ник и несколько наших приятелей ходим в студенческий ночной клуб «Зверинец», являющийся частью большого ночного клуба «Колибри». Наиболее яркой и всем известной достопримечательностью клуба является липкий ковер, которым отмечены границы танцевальной площадки. В некоторых труднодоступных и не часто посещаемых уголках клуба ковры еще сохранили первоначальный красно-кирпичный цвет, на остальной же поверхности пола их цвет постепенно изменился на грязно-коричневый под воздействием сотен тысяч ног и тысяч литров пролитого сидра и пива, подаваемого в пластиковых бокалах.