Зеркало для слепого - Борис Пугачев Страница 12

Родик вышел из комнаты переговоров и опять столкнулся к Ключевским.

— Вадим Николаевич, вы еще здесь? Клянусь, что не имею для вас даже минуты. У меня очень непростые переговоры. Мне необходимо сосредоточиться и произвести расчеты, а потом продолжить совещание.

— Уважаемый Родион Иванович, я все понимаю. Буду ждать, пока вы освободитесь. Прошу, выделите для меня несколько минут. Это сверхважно.

— Хорошо, но не сейчас. Не обижайтесь, мне надо сделать расчеты.

— Может быть, я помогу?

— Спасибо, я сам справлюсь. Михаил Абрамович делает чай. Попейте, успокойтесь.

— Я не хочу чая. У меня важнейшая миссия. Противогазы нужны для сохранения мира. Я готов голодать, но снабдить несчастных противогазами. Вы же знаете, что если этого не сделать, то пропадет и погибнет цивилизация. Я даже денег не хочу. Мне надо другое…

— Вадим Николаевич обещаю: когда закончу переговоры — еще раз выслушаю вас. Только не нервничайте, а то, не дай бог, у вас снова случится приступ.

— Вы меня обижаете. Я знаю свою болезнь, но это болезнь избранных…

— Не спорю. Цезарь страдал эпилепсией, говорят, она сопровождает гениальность — если вас это успокаивает. Однако я не хочу, чтобы она проявилась сейчас. У меня очень важные переговоры.

— Я понимаю. Миллион моих извинений. Я буду ждать вас, как преданный пес — хозяина. Решите пнуть меня ногой — пните, но не гоните. Хотите, я завою?

— Вадим Николаевич, что с вами?

— Ничего. Я просто пытаюсь вас убедить.

— Потом. Посидите, подождите… А лучше завтра. Поезжайте домой, отдохните. Я могу быть занят очень долго.

— Я готов здесь жить. Недели, месяцы. Скажите, что делать — я буду делать. Только не гоните меня. Поверьте, платеж пошел! Мы станем сказочно богатыми и спасем цивилизацию.

— Станем, станем. Всех спасем. Успокойтесь… Вот журнальчик у меня интересный есть. Закончу переговоры, и все обсудим.

— Верю в вас, как в Бога. Чудо привело меня к вам. Увидите, наш успех потрясет всех. Весь земной шар!

— Конечно, потрясет. Читайте и ждите меня.

«Точно с ума сошел. Надо как-то нейтрализовать его», — подумал Родик, беря чистый лист бумаги и рисуя на нем схему затрат и доходов при реализации кредита. Правда, было не до конца ясно, сколько следует отдать Алексею и во что окончательно выльются обслуживание кредита и откаты. Решив в конце концов, что Алексею нужно отдавать не более половины стоимости масла по цене передачи болгарами, а на остальную неопределенность требуется зарезервировать тридцать тысяч долларов, Родик провел расчеты при условии нулевой прибыли за двенадцать месяцев. Получилось, что стоимость залога необходимо увеличить почти в три раза, либо придется брать кредит не менее чем на четыре года. Последнее выглядело фантастично.

— Я прикинул, — возвратившись в переговорную, сообщил Родик. — Стоимость залога надо завышать минимум в три раза или увеличивать соответственно сроки погашения кредита. Я не знаю, что проще.

— Проще увеличить стоимость. С возникающими при этом налогами будете бороться сами?

— Это второе дело. Разберемся, наша проблема. Вы учитываете, что в залоге будет розовое масло — всемирно известный продукт? Его цена в достаточной степени фиксирована и хорошо известна.

— Ну а стоимость масла — моя проблема. Банк, полагаю, закроет на это глаза. Важнее вот что: если удастся получить кредит еще больший, вы его возьмете?

— Возьмем, но при тех же условиях.

— Нет. Дополнительно попрошу два процента от разницы.

— Понял. А вы представляете, что уже при трехкратном увеличении стоимости залога выгодно кредит не возвращать? Мы никогда не продадим масло за такие деньги. Если его вообще можно продать.

— Конечно. Поэтому давайте все-таки вернемся к вопросу оформления. На кого делаем кредит? Напомню, что у нас два варианта: на мою фирму и на вновь созданную с вашими учредителями, директором и главным бухгалтером. Второй вариант потребует дополнительного времени и денег, но, с учетом вашего предложения по не-отдаче кредита…

— Я не предлагал, а только предположил. Еще раз говорю: хотя это и законно, но у нас такой практики не было. Во всех случаях надо поговорить с Алексеем. Да и самим подумать. Кстати, если вычленить оформление кредита — сколько это потребует времени?

— Надо закладываться на месяц. Кредит большой и длинный, формальностей много. Будут обсуждать на кредитном комитете, потом проверки, юридические документы. Хотя как-то мне удалось оформить кредит за неделю.

— Ясно. Все выплаты, естественно, после получения кредита.

— В данном случае будем планировать так. Вообще-то обычно часть денег берется вперед, но, учитывая гарантии Алексея, постараюсь без этого обойтись.

— Ну что ж. Все на данном этапе ясно. Если вы не возражаете, то берем двухдневный тайм-аут.

— Отлично. Думайте. Желательно заранее обговорить время.

— Мы с вами свяжемся завтра. Было приятно пообщаться.

— Взаимно. До встречи.

Провожая экстрасенса, как он прозвал про себя этого человека, Родик взглядом наткнулся на понурую фигуру Ключевского.

«Не ушел. Сейчас опять начнется сумасшедший дом. Похоже, это клиника. Надо жестко от него избавиться», — подумал он, пожимая на прощание руку визитера.

Действительно, когда Родик возвратился в комнату, Ключевский уже стоял около его стола и что-то сосредоточенно на нем рассматривал. Михаила Абрамовича не было видно, вероятно, он убирался в переговорной. Родик понял, что разговора не избежать.

— Уважаемый Родион Иванович, вы освободились?

— Не совсем. Мне надо обсудить с Михаилом Абрамовичем некоторые аспекты прошедшего совещания, а в два часа у меня начнется другое, довольно длительное. Поэтому давайте быстро обсудим все, что вы хотите.

— Я мечтаю убедить вас дальше заниматься противогазами. Я уверен…

— Вадим Николаевич, извините, что перебиваю, но это обсуждать я больше не намерен. Я решил это направление деятельности закрыть. Переубеждать меня без толку. Если вы желаете сказать что-то другое, то слушаю вас. Если нет — давайте прощаться. У меня масса дел.

— Вы об этом очень пожалеете. Вы совершаете глобальную ошибку своей жизни.

— Пусть так будет. Извините, но предлагаю на сегодня закончить. — Родик протянул Ключевскому руку и, не дожидаясь ответного рукопожатия, дотронулся до его запястья и удалился в переговорную.

Михаил Абрамович действительно копался в каких-то папках.

— Миша, скоро появится дмитровский абориген. Давай обменяемся мнениями по поводу этого экстрасенса. Но сперва выгляни и проверь, ушел ли Ключевский. Я его достаточно жестко осадил. Он нес полную ахинею. Я не врач, но у него какое-то психическое заболевание. Сходи убедись, а то я не смогу сосредоточиться.