Это всего лишь сон - Ольга Юнязова Страница 12

– Что понравилось? – Немного подумав, она заулыбалась и закивала: – Получается, что понравилось именно испытывать страх. Там еще была «комната страха», карусели разные, где дух захватывало.

– Значит, теперь ты понимаешь, что твоей душе в небольших количествах страх необходим.

– Вот это да! – удивилась Оксана. – Но зачем душе страх?

– А это уже следующий вопрос. И поверь, найдя ответ на него, ты встанешь перед следующим вопросом, и так – бесконечно.

– Да уж! Заманчивая перспективка! Хорошо, я потом подумаю над этим вопросом, а теперь вопросы дальше по списку: зачем в своих снах я иногда залезаю в узкий лаз и начинаю в нем задыхаться? Ну, или другие еще бывают сны, когда я задыхаюсь от дыма, а потом просыпаюсь в больнице. Причем если от источника дыма я пытаюсь убежать, спастись, позвать на помощь, то в узкий лаз я почему-то лезу добровольно. Мне страшно, я не знаю, зачем я туда лезу, но знаю, что должна… Но вопрос в другом: как получается, что я начинаю задыхаться от воображаемого, приснившегося мне дыма?

– Да, я понимаю, у меня тоже так бывает, только я обычно тону в болоте, – улыбнулся Василий Сергеевич. – Я размышлял над этим вопросом и позволю себе поделиться с тобой своими мыслями. Я думаю, что сон можно видеть не только с начала, но и с конца.

– Это как? – Глаза Оксаны расширились от изумления.

– Попробую объяснить. – Василий Сергеевич секунду помолчал, подбирая пример. – Представь, что ты заходишь на кухню и видишь на полу лужу воды. Что ты будешь делать?

– Возьму тряпку и вытру.

– Да? И ты даже не попытаешься выяснить, откуда вода взялась?

– Ну конечно, попытаюсь, – засмеялась Оксана, – пожалуй, сначала осмотрюсь, откуда вода, а потом пойду за тряпкой.

– Хорошо. И куда ты посмотришь в первую очередь?

– Проверю, не разморозился ли холодильник, не течет ли из раковины, не капает ли от соседей сверху.

– Ага. Значит, вероятнее всего холодильник?

– Нет, пожалуй, вероятнее всего соседи сверху.

– А почему не холодильник?

– Ну, потому что холодильник у нас очень хороший. Даже если на сутки свет отключат, он будет держать холод. А соседи могут – они нас однажды уже топили.

– Хорошо, но раз у вас такой хороший холодильник, то почему ты его все-таки внесла в список возможных причин лужи, причем на первое место?

– Потому что раньше, еще в старой квартире со старым холодильником, у нас постоянно была лужа на кухне, когда мы холодильник размораживали. И из трубы, бывало, текло.

– Ага, значит, холодильник уже давно новый, но первая мысль о причине лужи все-таки связана с ним?

– Н у, получается так. Хотя это не логично.

– А теперь давай проследим ход твоих мыслей: ты выходишь на кухню и сталкиваешься с результатом – лужей. Ты начинаешь искать причину и вспоминаешь свою старую квартиру с текущими трубами и холодильником. Но потом понимаешь, что, вероятнее всего, это соседи забыли выключить воду. Твое воображение рисует картинки из прошлого, чтобы объяснить причину лужи, с которой ты столкнулась сейчас. Вот так же и во сне: ты начинаешь задыхаться от аллергической реакции на что-либо. Твое спящее сознание начинает искать причину неполадок и ищет ее именно в прошлом. Оно вспоминает какие-то события, которые могли стать причиной удушья. А природа сна такова, что любая мысль, любое воспоминание мгновенно создают образ. А когда ты просыпаешься, ты восстанавливаешь хронологию сна. Сначала были события, потом они привели к результату – начала задыхаться. Но на самом деле все было наоборот. Я понятно объяснил?

– Почти. Непонятно одно – я никогда не лазила ни по каким пещерам и не задыхалась от огня.

– Странно. Дети очень любят где-нибудь лазить. Разве ты не лазила, например, под диван в детстве?

Этот вопрос разбудил воспоминание, от которого у Оксаны всегда бежали мурашки по телу. Однажды она с другими детьми во дворе играла в прятки. Пока Галя считала до двадцати, надо было спрятаться. Оксана увидела лежащую на земле трубу. Соображать было некогда – счет уже подходил к семнадцати, и она быстро нырнула в круглое отверстие и затихла. Но как только она оказалось в трубе, надо сказать – достаточно просторной для детского тела, на Оксану навалился дикий страх, после чего она очень быстро вылезла обратно и была сразу же застукана.

Вспомнив эту историю, Оксана снова ощутила прикосновение того жуткого леденящего чувства зажатости и скованности.

– Ну, вот тебе и ответ на твой вопрос, – подытожил Василий Сергеевич, выслушав Оксану. – Ты никогда не лазила по пещерам и не задыхалась от дыма, потому что ты этого боишься, причем смертельно боишься! Это не тот приятный карусельный страх, это страх иного качества, и потому ты никогда не позволяла себе испытывать его даже в играх. А во сне первое, что ты вспоминаешь, когда чувствуешь опасность для жизни, – это пещера или дым.

– Но откуда у меня взялся этот страх?

– А вот это вопрос, ответ на который я могу дать, только согрешив. – И Василий Сергеевич, вздохнув, виновато посмотрел на икону. – Получается, что в одной из прошлых жизней ты умерла в огне, а в другой застряла где-то в узком лазе. Может быть, тебя завалило в подземном ходе, когда ты пыталась выбраться… Ну, да что гадать…

– В прошлой жизни? – оторопела Оксана.

– А что, ты разве никогда не слышала о теории реинкарнации?

– Ну, что-то слышала, но воспринимать это серьезно может, по-моему, только… – Она замолчала с открытым ртом, глядя на собеседника.

– Идиот, – закончил ее мысль Василий Сергеевич.

– Ну, в смысле…

– Да ладно, не оправдывайся. Кстати, согласно христианским догматам, реинкарнация – это именно заблуждения язычников и еретиков. И я был бы просто счастлив, если бы ты разубедила меня в ее существовании, логично объяснив, почему ты все время видишь сны, как умираешь в дыму или в пещере, а я все время тону в болоте, хотя никогда не жил на болотах и предки мои не из болотистых местностей.

Они еще немного посидели молча. Оксана переваривала услышанное. У нее еще не все вопросы из списка были заданы, но она чувствовала, что на сегодня хватит.

Как и предупреждал Василий Сергеевич, вопросов стало только больше, и Оксана ощущала, как ее душа прогибается под их тяжестью.

– Я, пожалуй, пойду, – сказала она несчастным голосом, вставая с табуретки. – До встречи за обедом.