Собиратель миров - Илья Троянов Страница 12

На другой день, когда они поднялись в горы, по обеим сторонам дороги, на много часов неспешной рысцы, расстилались маковые поля. С этого плоскогорья Достопочтенное общество растлевало Срединное царство. Элегантное сбалансирование внешнеторгового дефицита, написал комментатор «Таймса» в прошлом году после подавления волнений в Китае. Лишь раз торговец опиумом к нему обратился. Они скакали навстречу повозке, когда он спросил: «Что там, интересно, лежит?» Таким тоном, словно ему было известно больше, гораздо больше того, что видел глаз. Полагаю, сено, ответил Бёртон. По виду похоже, но видимость обманчива, не правда ли? Торговцу опиумом было явно дано высшее знание. Недавно задержали одного типа с полной повозкой контрабанды под таким сеном. Контрабанды, притворно удивился Бёртон, что еще за контрабанда? Превосходного качества конфискованный товар тянул на небольшое состояние. Больше торговцу было нечего сказать вплоть до невнятного прощания во Мхове. Бёртон передал командующему майору послание от бародского бригадира и симулировал приступ слабости, дабы избегнуть совместного обеда, который без сомнения задушил бы остаток дня. Он незаметно ускользнул, чтобы разведать городок.

Солнце достигло беспощадной высоты. Несколько мужчин наслаждались тенью под повозками. Коровы чавкали. В час зенита больше не происходило ничего. Пойдемте! К нему прилип какой-то мальчишка. Пойдемте со мной! Вам надо познакомиться с судьей. Никому нельзя покидать это место, не познакомившись с судьей Айронсайд. Он тянул Бёртона за рукав по глинистым переулкам. То и дело дергая его, мальчик хвастливо выкрикивал имена важных господ, которых он приводил к судье. Он уже по третьему разу перечислял их титулы, когда они наконец добрались, до здания суда. Его окружал сад, отделявший справедливость от уличной грязи. Чукидар на входе резко оправил грязный кушак, отсалютовал левой рукой, но не издал ни звука, выпустив лишь струйку слюны, сползавшую вниз по усам.

— Быть может, господин судья сегодня не на службе?

— Судья всегда на службе. Где судья еще может быть?

Они пошли по гравийной дорожке, которую некогда элегантно обрамляли кусты, ныне совсем одичавшие. Газон перед портиком был усеян сидевшими туземцами. Меж колон писцы царапали на бумаге нашептываемые им заявления, взглядами зондируя незнакомца. Мальчик самоуверенно вошел в здание, не спрашивая ничьего разрешения; впрочем, спрашивать было некого. Беспрепятственно миновав мраморные черепа со строгими взглядами, они оказались в зале, напомнившем Бёртону базилику — вытянутое перекрытие оканчивалось могучим куполом. С потолка на длинных стеблях свисали вращающиеся пропеллеры. И птицы, чьи крылья заглушали вентиляторы, бесчисленные зеленые птицы, залетавшие явно через дыры в куполе.

Посреди зала, в окружении бумажных стопок, клеток, подсвечников и непомерно большой чернильницы сидел человек в парике, погрузившийся в чтение документов. В отдалении от его письменного стола ожидали просители. Между ними и судьей — ибо лишь судьей мог быть этот бледный человек с козлиной бородкой — блестел пол. Мальчик впервые выглядел растерянно. Бёртон рассматривал судейский парик, подрагивающий надо лбом от сквозняка и мокрой тряпкой свисавший на уши. Судья продолжал задумчиво читать. Он не пошевелился, даже когда канарейка села ему на правое плечо. Просители также хранили немое оцепенение, словно их терпеливость была служением этому чужому идолу. Без вступительных слов, даже не откашлявшись, судья объявил приговор. Но и потом не поднял глаз и ни фразой, ни жестом не указал ожидающим людям, что они свободны. Не нарушая застоявшейся тишины, они неуклюже поднялись и удалились.

— Пора!

— Судья-джи! Гость! Я привел вам гостя, наконец-то у вас новый гость!

Судейская ладонь приветливо махнула, и они вдвоем приблизились к письменному столу, к которому тем временем мелкими шажками подбежал человек с ведром, чтобы еще чище вытереть блестящий пол, но не задевая области, где сидели туземцы. Словно там проходила невидимая граница.

— Ваше посещение бесплодно. Боюсь, не могу вам сегодня ничего предложить. Совсем без предупреждения. Чрезвычайно злополучное обстоятельство. Я мог бы что-нибудь устроить, однако сейчас вам достанется лишь нечистый плод случайности.

— Я не знал, что ожидает меня во Мхове. А на пути сюда нам удалось посетить буддийские пещеры.

— Вы повстречали отшельников?

— Сегодня день молчания. Мы некоторое время разглядывали друг друга.

— О чем я и говорю. Злополучность. Чрезвычайная злополучность. Нельзя ничего предоставлять на волю случая. Это высшее правило цивилизации, как мне пришлось убедиться здесь. Птицы гадят на мои бумаги. Полагаете, в этом есть какая-то цель? Мне никак не удается от них избавиться. Их заманивают в клетки и продают на базаре, впрочем, их сейчас трудно сбывать. Пресыщение рынка, видите ли. Сквозь дыры залетает чересчур много птиц. Вы и представить себе не можете, сколько времени я дожидаюсь постановления о ремонте. Чудо, что в этих краях уже несколько лет не было настоящего дождя. Бог на стороне правосудия.

— Юстиция — возлюбленная дочь его.

— Я разработал собственную систему. Надо сконцентрироваться на тех областях, какие я в состоянии контролировать. И желаете узнать, как?

— Честно говоря, хотелось бы…

— Я задал себе вопрос: что нам больше всего мешает? Грязь? Да. Навязчивость? Разумеется. Непунктуальность? Еще бы! Итак, я решил истребить эти пороки. Я установил барьерную зону, которую никому не позволено нарушать. Вам придется простить меня, но исключения — свидетельство слабости. Я пытался ввести униформу. Такого еще не бывало, особые одежды для истца, ответчика и свидетелей. Но это было чересчур амбициозно. После долгих размышлений я осознал, что меня чрезвычайно смущают голоса этих людей. Эта бойкое разноголосье звучит, словно они играют словами в кости. Безумие. Поэтому я запретил любые разговоры.

— Писцы за дверью…

— Каждое задание должно быть изложено в письменном виде. В суде запрещено говорить. Звучит только приговор. Здесь ежедневно царит молчание. Я стараюсь донести до этих людей, как важно держать речь в узде.

— Одна древняя…

— Но этого не хватило! Потребовалось еще обуздать постоянную ненадежность. Труднейшее задание. Сколько людей потерпели здесь крушение. И знаете, что я придумал? Я ввел ограничение времени. И считаю это моим наиважнейшим достижением.

Посреди предложения, когда судья утвердительно кивнул головой, кончик его козлиной бородки скользнул в чернильницу.

— Наш день состоит из получасовых промежутков. На каждое дело я отвожу по двадцать три минуты, так что у меня остается семиминутный перерыв. Сами увидите, сейчас появятся следующие. Мы пунктуальны, как Биг-Бен! Если вы являетесь с опозданием или слишком рано, ваше дело не рассматривается. И никаких возражений. Становитесь в конец очереди!

Кончик бородки по-прежнему лежал в чернильнице. Волоски медленно окрашивались снизу, от невидимого кончика, наверх. Маленькие синие вены, извиваясь, врастали в подбородок.