Продана - Вера Эфрон Страница 12

Мне стало настолько не по себе, что захотелось немедленно уйти. Но как же я уйду, когда цель – работа в казино – была близка как никогда.

– Радик, – закричала Эвелина из комнаты, куда она прошла без всякого разрешения. По всей видимости, она была здесь и раньше. Мои надежды, что мы попали не в ту квартиру, развеялись.

Радик не ответил. Он таращил на меня свои стеклянные глаза.

– Радик, где у тебя травка? – опять закричала Эвелина.

– Ты ее еще не заслужила, – ответил наконец Радик, не переставая пялить на меня глаза. Я почувствовала, как по моей спине покатились капельки холодного пота. Мне стало очень страшно.

– Ладно, иди сюда, я пососу у тебя, – как сквозь вату долетел до меня голос Эвелины.

Радик перестал смотреть на меня, повернулся и исчез в комнате. Я поставила чемодан в прихожей и пошла в туалет. Мне захотелось писать. Совмещенный с ванной туалет был таким грязным, что я не смогла сесть на стульчак и была вынуждена сделать все стоя. Вытирать руки противной тряпкой, которая когда-то была полотенцем, я тоже не смогла. Как только я все сделала, я пробкой выскочила в коридор.

В коридоре я столкнулась с Маратом, который стоял с опущенными брюками и массировал член. Я невольно посмотрела в том же направлении, куда смотрел и он. Увиденное привело меня в шок: Эвелина сидела перед Радиком на корточках и делала ему минет.

Я бросилась обратно в туалет, и меня стало рвать. Не знаю, сколько я простояла над унитазом, но когда я вышла, все сидели за кухонным столом, загроможденным немытой посудой, и молча курили, как будто ничего не произошло.

Вероятно, мне все показалось, подумала я, не зная, что делать дальше. Мне казалось, что я попала в какое-то нереальное кино. Люди, которые окружали меня, тоже казались нереальными: Эвелина, роскошная, почти голливудская блондинка, похожий на обезьяну Марат и стеклянноглазый Радик. Они говорили на странном языке, курили травку вместо табака и открыто занимались сексом друг с другом. Разве такое бывает? Нет, здесь что-то не так!

– Хочешь затянуться? – спросил Радик.

– Нет, спасибо, я не курю.

– Твоя проблема, – ответил он и захохотал. Я не поняла, чему он смеется.

– Хватит валять дурака, – сказал Марат. – Нам пора уходить. Через несколько часов наш человек на таможне кончает работать, и тогда нам придется ждать пару дней, пока он снова заступит на смену.

– А я не тороплюсь, – пожал плечами Радик.

– Время – деньги. Я должен бабки. Я тысячу баксов за нее выложил.

«О ком это он, – подумала я. – Какие странные люди».

– О’кей, – ответил Радик. – Уходим. Сейчас брошу пару трусов в сумку – и готов.

– Эвелина, – прошептала я. – Что ты куришь? Странно пахнет.

– Гашиш, – ответила она кратко.

– Гашиш? Это ведь наркотик!

– Гашиш – травка, а не наркотик. Попробуй.

Я испугалась, поскольку знала: употреблять наркотики – наихудшее зло для человека. Я слышала, как мама ругалась однажды с бабушкой, когда та пилила ее за пьянку. Мама ей тогда ответила: «Скажи спасибо, что пью, а не колюсь», – и я поняла, что наркоманы хуже алкоголиков. Я понятия не имела, как выглядят наркоманы, но смотреть на то, как мама приходит домой пьяная и грязная, как она ругается и как ее выворачивает наизнанку, как она ворует деньги у бабушки, было малоприятно. Мы жили очень бедно, но бабушка все равно умудрялась отложить копейку-другую на одежду и учебники для меня. Когда мать воровала деньги, бабушка приходила в отчаяние.

Бывало, мать вообще не являлась домой. Бабушка в такие дни вздыхала целый вечер, но я ничем не могла ей помочь.

– Нет, спасибо, – с ударением на каждом слове ответила я Эвелине. – Я не хочу пробовать.

– В твоей сраной деревне все так воспитаны или только ты кочевряжишься? – раздраженно спросила Эвелина.

– Извини, я не понимаю, о чем ты.

– Вот-вот! Спасибо, да, спасибо, нет, извини, прости! – передразнила она меня.

– Что же тут плохого – говорить так?

– Посмотрим, как ты запоешь через пару дней, – хриплым голосом засмеялась Эвелина.

– Кончай базар, уходим, – крикнул Марат из прихожей.

Эвелина затушила свою сигарету, и мы вышли вслед за парнями. Радик, хотя и сменил свои треники на джинсы, выглядел преотвратно, и от него по-прежнему несло перегаром.

– Эй, ты не можешь вести машину в поддатом состоянии, – сказал Марат Радику, который, пытаясь открыть дверцу, едва не упал.

– Заткнись, ты мне кто – папаша? – огрызнулся Радик. Вставить ключ в дверной замок было для него непосильной проблемой.

– Короче, я поведу. – Марат отнял у Радика ключи и оттолкнул его в сторону.

Тот потерял равновесие и рухнул на асфальт.

– Эй, телки, помогите втащить его в машину, – прикрикнул на нас Марат. – Протрезвится, пока доедем.

Мы с Эвелиной взяли Радика под руки и с большим трудом втиснули его на переднее сиденье. Потом мы бросили наши вещи в багажник и поехали. По рассказам Сергея, от Минска до Лиды было не больше двадцати километров, но мы ехали около трех часов, которые показались мне вечностью. Я все время думала о том, что произойдет, если меня обнаружат пограничники. Наверняка попаду в тюрьму. В лучшем случае меня вышлют обратно. А Марат и Радик поедут дальше. Обратно в Питер они меня не повезут. Было бы глупо полагать, что они это сделают.

Эвелина сидела рядом со мной и спала.

Марат гнал по шоссе как бешеный, обгоняя одну машину за другой. Мы остановились только один раз, чтобы заправиться. Наконец, миновав Лиду, наша машина подъехала к границе. Марат толкнул Радика в бок, чтобы тот проснулся, и повернулся ко мне.

– Твой паспорт.

– Какой паспорт? – удивилась я.

– Дай мне твой паспорт! – сказал Марат сердито.

– Зачем?

– Я пойду с ним к пограничникам.

– Я и сама могу пойти.

– Твою мать, ты совсем сдурела! – заорал он. – У тебя виза есть?

– Нет, – ответила я. – Визы у меня нет.

– Так какого хрена…

Я вытащила паспорт из заднего кармана, все еще сомневаясь, давать или не давать, но Марат грубо выхватил его из моих рук.

– А ты, – сказал он проснувшейся Эвелине, – спрячь ее за своими долбаными тряпками.

Небрежно сунув мой паспорт в карман куртки, он вышел из машины. Последнее, что я увидела, – как он твердым шагом направляется к пограничной будке. Эвелина заставила меня втиснуться между сиденьями и положила на меня сверху свои вещи. Я закрыла глаза и постаралась дышать ровно. Пока я лежала под вещами Эвелины, меня мучила одна мысль: зачем Марат забрал мой паспорт, если они меня спрятали? Это как-то не состыковывалось с ситуацией и настораживало меня.