Сезон дождей - Мария Павлович Страница 12

Перро отвел глаза и взглянул на Мадлен, она ободряюще улыбнулась.

— У вашего деда был напарник Жан-Поль. Он приземлился в пылающем самолете на аэродром, его вытащили, но из-за сильных ожогов он скончался в госпитале через несколько дней. Иван не отходил от него ни на минуту. Перед смертью Жан-Поль попросил его разыскать во Франции его жену и маленькую дочь и попрощаться с ними за него. Сбежав от советской власти, Иван сдержал слово и отправился домой к другу.

— Он сбежал не только от власти, но и от собственной дочери, — поправил Александр.

— Поверьте, это было непростое решение, — возразил Перро. — Он никогда не забывал, чем пожертвовал.

— Но так ничего и не предпринял, — в голосе Александра прозвучало плохо скрываемое раздражение. — Одно письмо за столько лет!

— Он не успел. — Перро понизил голос. — Вы осуждаете его выбор?

— Нет, — Александр пожал плечами. — Я не знаю, как поступил бы на его месте.

— Вот именно! — с готовностью подхватил хозяин.

— Поэтому у меня нет ни жены, ни детей.

— Алекс, — Мадлен дотронулась до его плеча, — успокойся. Мы же в гостях.

— Простите. Детская травма, — Александр нервно рассмеялся. — Так что было дальше?

— Иван снова оказался в Ле-Бурже, где когда-то учился в летной школе, там же жила вдова Жан-Поля с ребенком. С вокзала он поехал к ней, по дороге купил игрушку. Дверь ему открыла его Мари.

Мадлен издала удивленный возглас:

— Не может быть!

— Да, вдовой Жан-Поля оказалась бывшая жена Ивана — Мари, которая считала его погибшим. Но, если разобраться, оба ее мужа были летчиками, обучались в Ле-Бурже, в родном городе Мари. После исчезновения Ивана Мари ждала несколько лет, а потом вышла замуж за Жан-Поля и родила дочь Изабель. Началась война, и она вновь проводила мужа на фронт, откуда он не вернулся. Иван и Мари никогда не переставали любить друг друга. И с того дня не разлучались до самой смерти.

— В самом деле удивительная история, — сказала Мадлен.

Перро вздохнул:

— А вскоре Францию охватили политические волнения, атмосфера накалилась. Тогда многие, опасаясь необоснованных обвинений и преследований, уезжали в колонии, где обстановка была гораздо благополучней. Иван и Мари переехали в Камбоджу, поселились в Борей-Бокоре. Мы стали соседями и лучшими друзьями. Вы не представляете, в каком раю мы жили! Я покажу вам! — Он вскочил с низких подушек и принес толстую пачку газетных вырезок и фотоснимков. — Мое увлечение тех дней — фотография. — Он начал по очереди передавать снимки: — Смотрите, это вырезка из светской хроники журнала «Колониальный Сиам» сорок восьмого года. Это я с Женевьевой, а вот Иван с Мари. В тот вечер мы праздновали мой день рождения в казино.

Александр с жадностью вгляделся в выцветшую от времени фотографию. Иван с тонкой полоской щегольских усиков в танце обнимает Мари, ее темные блестящие волосы гладко зачесаны назад, глаза чуть прикрыты, между пальцами в длинных белых перчатках зажат тонкий мундштук.

Немного поодаль Андре с красивой блондинкой, похожей на Монро. Он в смокинге, она в вечернем платье, почти целиком оголяющем ее полную белую грудь. На заднем плане фотографии за танцполом видны настежь распахнутые двери, ведущие на открытую веранду, где стоят накрытые столы и плетеные кресла. Рядом с оркестром бар, где водопадом льется шампанское, наполняя гору из бокалов. Кажется, даже слышно, как шипят пузырьки и весело смеются подвыпившие гости.

— Так мы жили, — лицо Перро подернулось грустью. — В середине двадцатого века Европа выглядела удручающе — последствия Второй мировой войны, — а наша жизнь в колонии была не отягощена бременем борьбы, там все шло своим чередом, неспешным порядком.

— Как был образован Борей-Бокор? — спросила Мадлен.

— После открытия плато Бокор в семнадцатом году было принято решение построить там казино и два десятка частных вилл. Проект по тем временам почти невозможный. Только на прокладку дороги-серпантина ушло несколько лет. Тем не менее эту фантастическую идею удалось воплотить в жизнь. Высоко в горах, между облаками, возник сказочный городок, центром которого стало казино. Он получил название Борей-Бокор. Это место моментально сделалось популярным во всем мире, о нем сплетничали и слагали легенды. Тогда ничего похожего не было. Отовсюду стали стекаться богачи и аферисты в поисках экзотики и приключений. Многие мечтали сорвать куш и в одночасье разбогатеть, другие хотели просто повеселиться. Аристократы полюбили это место больше, чем авантюристы и игроки. Иван вместе с Мари и маленькой Изабель прилетел на Бокор на биплане. Они истратили на него все сбережения, подвергали себя огромному риску, но все же совершили этот безумный перелет с континента на континент.

— Сколько длилось их путешествие? — уточнил Александр.

— Долго. Они старались лететь над территориями, находившимися под французским или английским протекторатом. Они перелетели Северную Африку, Тунис, Эфиопию, Аравийский полуостров, Бомбей, Бенгальский залив и Андаманское море. Когда мы узнали подробности их маршрута, то сочли их сумасшедшими. Мы были снобами и не сразу приняли их в свой круг.

Александр, заслушавшись, мысленно переместился в пространстве на плато Бокор, в общество Андре.

— Они заняли пустующую виллу покойного адмирала де Женуйи, отца Мари.

— На что они жили? — поинтересовалась Мадлен. — Ведь работать там было не принято.

— Об этом дневник тоже умалчивает? — Перро удивился.

Александр пожал плечами.

— Сколько же занимательных историй я вам поведаю, — Перро в предвкушении потер руки. — Они нашли фишки казино, принадлежавшие отцу Мари. Иван решил играть в рулетку. Сумма была огромная, я отговаривал его до последнего. Если бы он просто обменял фишки на деньги, они могли бы прожить безбедно несколько лет. Но я же говорил: он был ужасно упрямый! Пошел и поставил все деньги на одну цифру.

— На какую? — перебил Александр.

— На восемь.

— Почему на восемь?

— Отдельная история, — отмахнулся Перро. — Он подошел к столу и уверенно поставил все фишки на восемь.

Мадлен улыбнулась, не сводя глаз с хозяина дома.

— Я стоял рядом с ним, у меня дрожали руки, а он был невозмутим. Мари вышла на веранду. Но она, в отличие от меня, вообще не пыталась его переубедить. Она всегда безоговорочно верила в него. Это было не подчинение, а именно высшее проявление любви, она принимала его таким, каким он был, поддерживала во всем, не старалась переделать. Второй такой женщины я не встречал. Я как сейчас помню: крупье запустил шарик на рулетке, Иван улыбался, не выпуская из рук бокала с шампанским. В тот момент на зеленом сукне лежало состояние. Вся их жизнь. «Восемь, красное», — объявил крупье. Иван засмеялся и обнял меня. «Выпивку всем за мой счет!» — крикнул он. И толпа возликовала. Оркестр заиграл «Марсельезу».