Идеалист - Эдуард Багиров Страница 12

Ревенко стоял на перроне в окружении трех дуболомов, тоже членов нашей бригады. Были они с Западной Украины – двое с Волынщины, третий откуда-то из-под Ивано-Франковска. Тоже служили в Белой Церкви, но ушли на дембель до моего появления. Размерами они были огромны, а рожами устрашающи. Таким на стройке самое место.

– Ты, Илюх, не смотри, шо они огромные, – уже изрядно пьяный, Ревенко хлопал меня по плечу и совал в руки бутылку водки, от которой время от времени причащался сам. – Мозгов у них як у динозавров, ге-ге-ге!

– Кстати, первые динозавры появились у нас, на Украине, – тоже треснув из горла теплой сивухи, припомнил я тезис из лекции профессора Пацюка.

– Ну, ничего ж себе! – криво заржал Ревенко. – А я ведь так и знал! Значит, так, бандеровцы. Будете теперь динозаврами!

Полудикие «бандеровцы» лишь смущенно похохатывали.

Проводница велела заходить в вагоны. Ревенко довольно быстро допил водку и до самой Москвы превратился в бесчувственный багаж. Бандеровцы тоже рассредоточились по своим полкам и дружно захрапели.

Мне же не спалось – волновался. Москва ведь действительно не просто город. Для десятков миллионов людей, живших на безграничном постсоветстком пространстве, Москва всегда являлась отдельным огромным миром, кого-то манящим, кого-то пугающим и отталкивающим, но для всех без исключения – великим и загадочным явлением, городом-сказкой, для некоторых – и мечтой. А мне-то, с детства наслушавшемуся рассказов матери, и подавно.

Поэтому мне и не спалось. Всю ночь я ворочался, непрестанно ходил в тамбур курить и дергал проводницу на предмет подварить чайку. Потом еще глубокой ночью по поезду пробежали поочередно украинские и российские таможенники. А как к утру въехали в Московскую область, стало и вовсе не до сна.

Покорители столицы стояли на перроне Киевского вокзала. Ревенко не мог передвигаться, после вчерашнего его мутило. Не проспался, видимо, и организм не успел за ночь пережечь алкоголь.

Меня всегда удивляло, как люди позволяют себе допиваться до положения риз, зная наверняка, что потом будет очень плохо? Что за удовольствие такое? Лично я могу выпить довольно много, но у меня никогда не случалось даже похмелья. Максимум, если особо перебрать, утром оставалась сухость в горле, которая без следа исчезала после литра какого-нибудь обыкновенного кефира. Ревенко же плющило и ломало пополам, лицо его имело серо-зеленый оттенок, и он сиплым шепотом умолял о пиве. Алкаш алкашом.

Динозавры боялись заблудиться и двигаться с места без Ревенко отказались наотрез. За пивом пришлось идти мне. Страха перед Москвой я не испытывал, поэтому без проблем нашел обменный пункт, разменял свои невеликие гривны на рубли, купил пива и даже спустился в метро с целью заодно уж купить и карточку на проезд.

– Мне пьять билетов до Бирулева, – бубнил в окошко какой-то потертый дядька, тоже явно сошедший с киевского поезда. Он стоял в очереди, подавленный гомоном и движухой, и прижимал к груди измызганную торбу.

Кассирша швырнула в лоток прямоугольный бумажный талончик с продольной полосой. Мужик в замешательстве повертел его в руках и растерялся.

– Здесь пять поездок! – стали объяснять со всех сторон.

– А до Бирулева-то хватит? – недоумевал мужичок.

– Хватит, не сомневайся, – просипел какой-то стоявший рядом здоровяк в кожаной куртке и плечом брезгливо отжал его от окошка.

По дороге наш организатор дохлебал пиво и ожил. Мы доехали на метро до станции Алтуфьево и подошли к автостоянке у ресторанчика «Макдоналдс». Ревенко указал на широкоплечего жлоба абсолютно гопарского фасона, в спортивном костюме и грязноватых белых кроссовках, габаритами вполне сопоставимого с нашими бандеровцами. Тот нервно топтался у замызганной полугрузовой «Газели», утробно матерясь и поминутно сплевывая сквозь зубы.

– А от и Кеша-экспедитор, – сообщил Игорь. – Товарыщ мой, шо нас сюда пригласил. Здорово, Кеша!

Он с распростертыми объятиями направился было к здоровяку, но вдруг получил затрещину.

– Ты де, бисова залупа, два часа шлялся? – заревел гопник. – Стою, чекаю, де треба. Я те шо, найнятый? Або я тебе таксыст?

– Ну, – мямлил Ревенко, – подзадержалысь мы трохы.

– Два часа, по-твоему, трохы? Та до Полтавы ж можно доихаты!

Игорь затруднялся с ответом. Глаза его бегали из стороны в сторону. Сообщать причину задержки он явно не желал.

– Он вечером что-то съел, – сказал я. – И, в общем, разболелся сейчас...

– Угу, – мрачно насупился Кеша. – За версту вон чую, шо вин там зъил. Сидайте у машину швыдко, а то Богданыч зараз нам усим яйця пооткручивает.

Он сел за руль, мы разместились в салоне. «Газель» взвыла, заскрипела, тяжко хрустнула коробкой передач и тронулась. Москвы я так и не увидел – очень скоро колымага пересекла Кольцевую автодорогу и устремилась куда-то в Подмосковье.

Рядом со мной благоухал невыносимым перегаром Ревенко. «Газель» притормозила на повороте, он вдруг тронул меня за руку и тихо сказал:

– Спасибо.

Я брезгливо отвернулся.