Пожалуйста, позаботься о маме - Кун-Суук Шин Страница 12

— Когда-то этот человек владел нашим полем. Он умер от солнечного удара прямо во время прополки, — рассказала сестра отца.

Ты спросила:

— Мама, неужели ты не побоялась остаться одна в поле с мертвецом?

Но мама беспечно ответила:

— Нисколько. Если бы мне пришлось полоть поле в одиночку, на это ушло бы не меньше трех дней. Поэтому я ему очень благодарна.

В свой последний приезд ты стала замечать, как головные боли постепенно разрушают маму. Она потеряла свою обычную общительность, дружелюбие и оживленность и все чаще ложилась отдохнуть. Теперь мама даже не могла сосредоточиться, играя в карты на мелкие деньги, что раньше было одним из ее любимых развлечений. И ее чувства притупились. Однажды она поставила на огонь таз с тряпками, чтобы прокипятить их, и вдруг рухнула на пол, а встать не смогла. После того как вся вода в тазу выкипела, тряпки стали гореть, и всю кухню заволокло дымом, но мама по-прежнему сидела на полу, не в силах подняться. Непременно случился бы пожар, не зайди в дом соседка, которая заметила, что из окна кухни валит густой дым.

Твоя сестра, у которой было трое детей, как-то спросила тебя о маме и ее постоянных головных болях:

— Как ты думаешь, маме нравится возиться на кухне? — Ее голос прозвучал тихо и серьезно.

— А почему ты спрашиваешь?

— Мне почему-то кажется, что ей там неуютно.

Твоя сестра была фармацевтом и во время своей первой беременности открыла собственную аптеку. Невестка помогала ей ухаживать за младенцем, но, к сожалению, жила далеко от аптеки. И потому сестра на некоторое время оставляла ребенка у невестки. Твоя сестра, которая обожала детей, занималась своей аптекой, несмотря на то что виделась с ребенком лишь раз в неделю. Больно было смотреть, как она расставалась со своей крошкой. Не было на свете прощания печальнее этого. Но, похоже, твоей сестре оказалось гораздо труднее приспособиться к этой ситуации, чем ребенку. Малыш быстро привык жить вдали от матери, а она после выходных везла его обратно к невестке, обливаясь слезами. Слезы капали на руль, в который она изо всех сил вцеплялась по пути домой, и на следующий день она стояла за прилавком аптеки с покрасневшими от рыданий глазами. Все это выглядело настолько ужасно, что ты частенько спрашивала ее:

— Неужели эта аптека стоит таких жертв?

Когда муж сестры собрался ехать в Штаты на двухгодичную стажировку, она закрыла аптеку, в которой продолжала работать даже после рождения второго ребенка. Сестра сказала, что жизнь в Америке пойдет только на пользу ее детям. Выйдя замуж, сестра махнула на себя рукой. В Штатах она родила третьего ребенка, а затем они вернулись. Теперь ей приходилось готовить на пятерых. Сестра рассказала, что как-то раз они за месяц съели двести горбылей.

— Двести штук за месяц? Неужели вы только горбылями и питались? — удивилась ты, и она ответила, что так и было.

Это произошло сразу после их возвращения из Штатов. Вещи еще не прибыли, сестра не успела привыкнуть к новому дому, да к тому же кормила грудью ребенка, поэтому у нее не было времени и сил ходить на базар. Свекровь прислала ей ящик вяленых на солнце соленых мальков горбылей, которых они всем семейством съели за десять дней. Рассказывая эту историю, сестра смеялась:

— Я варила суп из ростков фасоли и жарила пару рыбин, а затем варила суп из цукини и снова жарила рыбу.

Сестра хотела узнать у свекрови, где можно купить такую рыбу, но случайно выяснила, что можно заказывать горбылей на дом по Интернету. Поскольку первый ящик они съели за один присест, она решила заказать уже два ящика.

— Когда прибыли ящики с горбылями, я вымыла их и пересчитала, всего их оказалось двести штук. Вымытые рыбины я разложила по пять штук в пакет и убрала в морозилку, чтобы потом без проблем готовить. Но вдруг мне ужасно захотелось взять всю эту рыбу и швырнуть на пол, — спокойно сказала сестра. — И я вспомнила о маме. Я подумала, как она чувствовала себя все эти годы в нашей старой кухоньке, готовя на огромную семью? Помнишь, сколько мы ели? У нас было два стола, заваленные едой. Помнишь нашу огромную кастрюлю для риса? А еще ей приходилось упаковывать для нас завтраки и готовить закуски из всего, что можно было вырастить в деревне… И откуда только у мамы силы брались? Поскольку отец был старшим в семье, в нашем доме всегда гостило несколько родственников. Не думаю, что маме нравилось все время торчать на кухне.

Сестра застигла тебя врасплох. Ты никогда раньше не представляла маму отдельно от кухни. Они были неразрывно связаны между собой, кухня и мама, как одно целое. И ты никогда не задумывалась, а вдруг маме действительно не так уж и нравилось все время торчать на этой кухне.

Чтобы заработать денег, мама разводила тутовых шелкопрядов, подготавливала солод для варки пива и помогала готовить тофу. Лучший способ накопить деньги — не тратить их. Мама приберегала каждую копейку. И еще она могла всучить старую замызганную, лампу, потертый камень для глажки белья или старый кувшин каким-нибудь приезжим. Им хотелось заполучить эти старинные вещи, и, хотя они не имели для нее никакой ценности, мама спорила о цене не хуже заправской торговки. Поначалу казалось, что она вот-вот уступит, но затем снова продолжала гнуть свою линию. Спокойно выслушав покупателей, она говорила:

— Я согласна продать только за эту сумму.

— И кто купит эдакую дребедень за такие деньжищи? — с насмешкой отзывались незадачливые любители древностей.

— Тогда зачем вам эти вещи, если вы считаете их барахлом? — огрызалась мама и отбирала у них лампу. Покупатели сердито ворчали:

— А вы неплохо разбираетесь в торговле, — и платили маме столько, сколько она требовала.

Мама никогда ни за что не платила полную цену. Многие вещи она делала сама, ее руки всегда были чем-то заняты. Она шила, вязала и без устали трудилась в поле. Мамины грядки никогда не пустовали. Весной она сажала картошку, а также салат, просвирник, чеснок, шнитт-лук, перец и кукурузу. Около забора вокруг дома она выкапывала ямки для цукини, а рядом с полем высаживала бобы. Мама выращивала кунжут и огурцы, собирала листья тутового дерева. Ее можно было застать или на кухне, или на грядках, или на рисовом поле. Она копала картофель и батат, собирала цукини и капусту, тянула из земли редьку и редис. Мамин труд подтверждал, что ничего не вырастает само собой и сначала надо посеять семена, а потом изо дня в день ухаживать за посадками. Она платила только за то, что нельзя было вырастить из семян: за утят и цыплят, бегающих по двору весной, за поросят, запертых в хлеву.

Как-то раз собака родила девятерых щенков. Месяц спустя мама оставила двоих щенков, а шестерых посадила в корзину и еще одного, которому в корзине не хватило места, взяла на руки.

— Пойдем со мной, — сказала она мне.

Автобус был битком набит людьми, которые ехали в город продавать всевозможный товар, кто-то вез мешки с сушеным перцем, кунжутом и бобами, а некоторые — корзинки, в которых лежало всего несколько кочанов капусты и немного редьки. Когда вся эта толпа высыпала из автобуса и тут же образовала длинный ряд на городской остановке, прохожие стали подходить и прицениваться к товару. Ты положила пригревшегося на маминых руках щенка в корзинку к остальным копошащимся внутри живым комочкам, присела на корточки рядом с мамой и стала дожидаться покупателей. Щенки, о которых мама заботилась целый месяц, были упитанными и здоровыми, очень ласковыми и не проявляли к людям никакой враждебности. Они виляли хвостиками, глядя на людей, собравшихся вокруг корзины, и лизали их руки. Наших щенков раскупили гораздо быстрее, чем капусту, редьку и бобы. Когда корзинка опустела, мама поднялась и спросила: