Милый друг Натаниэл П. - Адель Уолдман Страница 12

В постели Элайзы и Джулиет его завела именно их физическая привлекательность. Что не есть доказательство мудрости. С другой стороны, что касается Кристен, то еще до того, как они впервые заговорили, было такое временное окошечко, когда она казалась слегка простоватой, немного суетливой и чуточку жеманной. Позднее, когда ему открылась ее пронзительная красота, те жесткие первоначальные оценки выглядели необъяснимыми.

Значит, проблема не во внешних данных Ханны.

Нейт вернулся к окну, поднял до самого верха жалюзи и прищурился от света, истекающего из молочно-белого неба. Проблема заключалась в том, что его не особенно интересовали отношения наподобие тех, что у него сложились с Кристен.

Он подумал о Джулиет, о выражении ее лица перед тем, как она отвернулась. Потом, позднее, когда остальные гости уже ушли, Элайза попыталась поцеловать его. «Не думаю, что это хорошая идея», – сказал он, отстраняясь. Она расстроилась, то ли смутившись, то ли рассердившись. Он-то точно и сконфузился, и разозлился. Не мог поверить, что она готова еще раз пройти уже пройденное! Пока Элайза плакала и припоминала старые обиды, он допил вино, а потом взялся за бутылку водки, которую сам давным-давно купил и теперь нашел в глубинах холодильника. Прошел час – Элайза продолжала в том же духе, а он дошел до того, что был готов трахнуть ее – хотя бы только для того, чтобы она замолчала. Не трахнул. В том, что ситуация сложилась так, как сложилась, была и его доля вины, и Нейт это знал. В конце концов, оба успокоились, и он уговорил ее лечь в постель.

– Только чтоб ты знал: секс тут ни при чем! – сказала она из-под одеяла. Он уже стоял у двери, в полной готовности выскользнуть из комнаты. – Просто хотела, чтобы меня кто-то обнял… чтобы не чувствовать себя одинокой. Понимаешь?

– Понимаю, – отозвался он, забирая сумку-планшет. Его тоже едва не пробило на слезы.

Что бы они, эти женщины, ни думали, Нейт не оставался безразличен к их горю, его трогали их страдания. И при этом он, сам того не желая, становился причиной их несчастья.

Когда ему было двадцать пять, все женщины вокруг либо уже обзавелись бойфрендами, либо не хотели ими обзаводиться. Некоторые, сделав перерыв с мужчинами, переключались на женщин или пробовали обойтись без секса. Другие собирались продолжить учебу и готовили документы или планировали годичную поездку в индийский ашрам. Некоторые колесили по стране в составе рок-команд (только девочки!). Те, у кого уже были бойфренды, принимали отношения как нечто обыденное и, похоже, гуляли налево и направо (что иногда играло в его пользу). Но все изменилось, когда он шагнул в четвертый десяток. Мир вдруг заполнился женщинами – их процент достигал угрожающей отметки, – которых больше не интересовала карьера, ни удачная и устремленная ввысь, ни тихая и ровная. И, что бы они там ни утверждали, на самом деле лишь немногое волновало их в той же степени, как отношения…

Из-за облака выглянуло солнце. Капля пота скатилась по шее и впиталась в несвежую, липкую ткань. Он стащил футболку и бросил ее на пол. А может, Ханне ничего другого, кроме дружеского общения, и не надо? Может, он слишком самонадеян и воображает лишнее?

Нейт вернулся к компьютеру и постучал по клавише пробела. Экран ожил, и он снова открыл и пробежал глазами письма Ханны. Диккенс… детский труд… Если она и не предлагала напрямую отсосать, то в некотором смысле именно это теперь и делала. Это чувствовалось и в осторожной, расчетливой дружелюбности, даже когда она не соглашалась, и в самом размере первого письма. Они, эти емейлы, были просьбой – ну же, пригласи меня. И если только подыграть – рано или поздно он кончит ей в рот.

Удивительно, но мысль о сексе с Ханной отозвалась легким трепетом в соответствующем месте. Интересно. Он развернул кресло от стола и вытянул ноги – понаблюдать (на нем были только серые трусы-боксеры), сколь эффективно она выполнит минет, а заодно определить в исследовательских целях уровень своего интереса.

Сосредоточиться на эксперименте помешала зловещего вида трещина в стене; начинаясь от декоративного профиля над кроватью, она шла вниз, словно указывая обвиняющим жестом на укрывшуюся там грязь. Отдельные участки черного футонового матраса обнажились, поскольку жуткие черно-белые простыни, купленные в торгующем всякой всячиной пригородном универсаме (в самом пригороде джентрификация [28]еще не завершилась), оказались малы для матраса, еженощно сползали с углов и, прямо как лассо, закручивались на лодыжках. Зеленое одеяло соскользнуло на пол, уткнувшись краешком в забытую чашку.

Поскольку гостиной в квартире не было, большую часть времени Нейт проводил в спальне. Кто-то сказал ему, что отсутствие дивана – эффективный способ завлечь девушку в постель, конечно, при условии, что вид сам вид постели не обратит ее сразу же в бегство. В данный момент квартира вызывала ассоциацию с неухоженным человеческим телом – из темных расщелин и буйно расцветших тут и там очагов растительности сочились смрадные запахи. Нейт не слишком любил заниматься уборкой – ни сам, ни с посторонней помощью. И дело даже не в том, что он не мог раскошелиться на шестьдесят-семьдесят долларов раз в пару месяцев. Его совесть не вынесла бы вида согнувшейся над унитазом испаноязычной леди; он держался, пока уровень грязи не становился невыносимым. В конце концов, она приходила – Консуэла, Имельда, Пилар – и смотрела на него большими испуганными глазами, словно человек, живущий вот так, может быть опасен. Нейт не винил ее. Бродя по напоминающей свалку квартире, он сам испытывал чувство стыда. Услышав неожиданный стук в дверь, он начинал метаться в панике, натягивал штаны, развязывал висевшие на шее колготки и прятал в шкаф резиновую куклу.

Не доведя «расследование» до конца, Нейт махнул рукой и снова залез в постель – набраться сил.

Джейсон сказал бы так: хочешь трахнуть Ханну – трахни. Но Джейсон – Нейт начертил в воздухе, над подушкой, круг размером с тарелку – не тот человек, с которым консультируются в таких делах. В чисто техническом плане он, конечно, хорош собой (да еще на три и три десятых с половиной дюйма выше Нейта), но у него нет нужного гена – гена обращения с женщинами, того самого, который у самого Нейта присутствовал всегда, даже тогда, когда они, женщины, видели в нем только друга. При всех его смелых речах Джейсон был крайне, до брезгливости, щепетилен, когда дело доходило до физического контакта. Ему ничего не стоило испортить свидание категоричным пожеланием, чтобы девушка воспользовалась бальзамом для губ. «Что?» – недоуменно нахмурился бы он, если бы ему указали на этот факт. Вера в то, что он вправе получать только самое желанное, так укоренилась в нем, что Джейсон не только испытывал отвращение при виде малейших изъянов, но и полагал само собой разумеющимся, что его реакция обоснованна и справедлива.

– Как я могу идти на свидание с девушкой, если у нее губы, как наждачная бумага? – спрашивал он.

О’кей, Джейсон, отлично. Отврати от себя всех до последнего, даже тех, кто дает тебе полшанса. Ступай домой и смотри порно. Опять.