Истории дальнего леса - Павел Шмелев Страница 12

Но получить такой феерический ночной подарок — это, конечно, редкая и несомненная удача. Порой бывает так — придет какой-нибудь до невероятной противности скучный, старый и нравоучительный сон из соседнего квартала или отдаленной горной страны, и мучайся с ним всю ночь, выслушивая его несомненно простые и правильные, но кажущиеся такими нелепыми и так некстати произносимыми слова. Просто тоска смертная. То ли дело сон экзотический, праздничный и нереальный. Про белоснежные переливающиеся на ярком солнце фьорды и стремительных леопардов, диковинных бородатых чародеев да разные многоцветные, смешные, сердитые и совсем не страшные напасти.

Здорово, когда ночь переворачивает все вверх дном, а не становится скучным продолжением дневной суеты незапоминающихся и бесконечных мелочных дел и череды вредоносных серых забот.

В таких местах, как Дальний Лес, затерянный в туманном Архипелаге Сказок, сны имеют особенное свойство: они прилетают по заказу издалека и никогда не обманывают — такое уж свойство у этих диковинных цветных снов. Уж если на них сделан заказ, а они согласились этот заказ выполнить и прийти в гости, они рассказывают удивительные истории — только правду, одетую иногда в таинственные и загадочные одежды сумерек. Одну правду, хотя частенько не всю и не настолько однозначно, как бы этого хотелось. Уж такие они, эти диковинные сны. Непростые, совсем даже непростые…

В эту ночь хорьку Василию все-таки повезло со сном. Вообще-то говоря, в сказочных местах Дальнего Леса цветные вещие сны совсем не редкость. Любят они сказочные места. Но в этот раз нежданно прилетел к хорьку совершенно удивительный добрый сон без особого предварительного заказа или какой-либо просьбы, словно подарок от магических небожителей.

Оказался Василий вдали от своего обычного суетного ежедневного и кажущегося таким занудным бытия, чудесным образом перелетев в царство бесконечной фантазии снежной зимы. Приветствовал его огромный толстый заяц с пушистой шеей и ушами, как у африканского слона, мерно раскачивающимися в такт какой-то непонятной мелодии, которую заяц старательно мычал. На нем была надета вязаная шерстяная шапка с вышитой буквой «Ч». Несмотря на свои солидные размеры, он свободно летал по небу без всяких видимых усилий. В каждой из лапок у зайца было по дизайнерской котомке из последней, прошлогодней серии ежика. Котомки весело напевали тирольские народные мелодии, создавая приподнятое настроение магии и истинного праздника снежного безобразия несказанного веселья.

Рядом с зайцем почему-то летала огромная ведьма, явно не местного магического пошиба и степени волшебной стати, издали удивительно похожая на воздушный шарик неправильной формы, неимоверно расширяющийся книзу до прямо-таки невообразимых размеров. Был этот магический персонаж волшебного сна хорька Василия до удивления странным, но почему-то немедленно вызывал добрую улыбку.

У ведьмы были длинные развевающиеся по ветру серебряные волосы и огромные немигающие глаза. Причем глаза эти лишь на мгновение посмотрели на Василия внимательным и пронизывающим насквозь взглядом смешанной иронии, удивления и бездонной печали, чтобы опять вращаться в разные стороны. Василию искренне показалось, что эти глаза он уже видел, просто не мог вспомнить, где и когда.

— Вот чудеса-то какие! Прямо лесное бесшабашное дежавю. Ведь наверняка мы уже где-то встречались. Что же это за существо, ты кто? — спросил Василий странного вида волшебницу.

И с удивлением услышал, как внезапно появившееся Лесное Эхо, полное своей всегдашней иронии, со смехом повторило еще несколько раз: «Кто, кто, кто, кто…»

— Ну зачем тебе знать, что я за существо. Это же сон, наслаждайся его загадками и нежданными радостями. Я из далеких сказочных краев. Не местная я, не из вашего диковинного леса, даже не из Сказочного Архипелага. Совсем не похожа на вас, лесных жителей, да к тому же и не скрываю: я персонаж удивительного сказочного обаяния, бодрой напасти и реальной суразности. Хотя… да что я буду тебе все рассказывать, это совсем не важно, — нараспев проговорила ведьма.

И веселое Лесное Эхо, продолжая свою игру, повторило часть ее ответа: «Важно, важно, важно, важно…»

— А что, собственно, важно? — с тревогой спросил Василий, ощущая смутное состояние тревожности то ли от предчувствия чудес, то ли от съеденной пищи и надвигающейся желудочной несуразности.

— Подожди, — прокричала ведьма и мгновенно взмыла вверх.

Она перевернулась несколько раз в воздухе, поднялась еще выше и спустилась с невероятной высоты вниз, наслаждаясь полетом. И Лесное Эхо, вновь рассмеявшись, повторяло для Василия снова и снова: «Дожди, жди, жди, жди…»

Хорек Василий покачал головой, посмотрел вверх на ярко сияющее солнце и увидел, что оно раздвоилось. «Нет, — подумал он, — это явные чудеса. Так не бывает». Но эти чудеса ему почему-то нравились. А верить Эху и ждать дождя не хотелось совсем. Вот если бы снега, много-много белейшего снега…

И желудочная несуразность мгновенно прошла, как будто и не было ее у хорька совсем. А на небе вместо одного солнышка было два. Потом их стало четыре. А потом шесть. Подумал Василий, что не надо было березовый сок пить на ночь. Тогда, может быть, дневное светило не стало бы множиться на глазах.

А ведьма, меж тем, хохоча, с нескрываемым удовольствием выделывала различные кульбиты в воздухе. Она развлекалась, веселя и немного пугая множество непонятно откуда прилетевших в этот сон смешных и пушистых белокрылых ворон. К удивлению Василия, были эти вороны цвета новогоднего снега в заповедных нетронутых местах западной оконечности Вестбинского королевства. Для тех, кому не повезло побывать в этом райском уголке, я напишу, что снег там ослепительно, просто до самого явного неприличия, белый.

Так вот, эти странным образом появившиеся в таком количестве белые вороны сидели на ветках столетнего дуба так, как будто они только этим всю жизнь и занимались. К тому же они покачивались из стороны в сторону в такт какой-то веселой мелодии. Были эти вороны слегка хмельны и весьма довольны своей жизнью. Казалось, ничего не может расстроить их и испортить настроение: им все нравилось.

А ведьма кружила по замысловатой траектории, и ее одежда сменилась. Теперь на ней оказались рваные черные чулки разной длины, невообразимые черные лаковые туфли с золотыми пряжками, синяя кофта в мелкую белую крапинку и огромная, почти безразмерная тоже синяя юбка с нарисованным на ней белым цветком. Из-под юбки неспешно вылетали снежные комья причудливых очертаний. Они плавно и торжественно опускались на землю, а как только достигали земли, сразу же превращались в смешных снеговиков. Целая армия смешных снеговиков двигалась по лесу с огромными метлами, расчищая лесные дорожки. Некоторые снежные комья неожиданно распадались в воздухе на хоровод невесомых снежинок, переливающихся множеством цветов. Василий подумал, что вот этого точно не бывает, забывая про волшебные законы сна. До того все казалось реальным и нереальным одновременно.

Василий ошарашенно смотрел на магического персонажа своего сна и все не переставал удивляться, как это она, такая огромная, может свободно летать. Про себя он окрестил ведьму весьма характерно, в своем оригинальном стиле: «Синь в белую крапинку».