Копейка - Александр Вавилов Страница 12

После возвращения Даши Павел быстро пошёл на поправку. Через неделю он уже был в строю: побритый, постриженный и опрятный. Коллеги по работе были рады вновь видеть благожелательную улыбку на его лице и позитивное настроение, которым он заряжал окружающих. Он мог дать фору даже Сергею. Теперь его друг снова с удовольствием болтал с ним о девушках, бизнесе и развлечениях.

Однако все его попытки разузнать, в чём же секрет происходивших за последнее время изменений с Павлом, терпели крах. О Даше он не проронил ни слова, поддерживая трёп о других девушках. Это давалось ему легко. Он не чувствовал, как это было раньше, закомплексованности и неловкости при разговорах о сексе и прочих интимных подробностях, которые так любил Сергей.

Сам Павел больше слушал, смеясь над забавными историями друга, скромно умалчивая о своих развращённых забавах в постели с Дашей. В целом он излучал некую мудрость, в сочетании с которой уверенность в его действиях производили на коллектив магическое впечатление. Это не ускользнуло и от глаз начальницы.

Екатерина Альбертовна стала подходить чаще к его столу и вызывать к себе в кабинет, чтобы обсудить деловые вопросы с глазу на глаз, а не как раньше это происходило посредством электронной переписки или по телефону. И он интуитивно почувствовал, что эти изменения в её поведении не связанны с рабочим процессом.

Об этом очень скоро узнала и Даша. Теперь она контролировала Павла ещё строже, по сути уже не спрашивая его мнения, а просто отдавая указания, что и как он должен был делать.

— Что с твоим счётом?

— Брокер изменил структуру портфеля, избавившись от убыточных акций, и падение стоимости прекратилось. В конце месяца прогнозируется существенный рост, и я думаю к этому времени полностью восстановлю утраченные проценты.

— Этого недостаточно. Ты не должен зависеть от анализа брокера. Он заботится о своей выгоде больше чем о твоей. Пора самому торговать на бирже.

— Для этого нужен минимальный опыт.

— Пройди обучение.

— Я итак испытываю дефицит свободного времени. В офисе полный завал, загруженность выше крыши.

— Ты не справляешься?

— Дело не во мне, а в Екатерине Альбертовне. Она изменилась. Постоянно отвлекает меня по каким-то мелочам, подчас не имеющим никакого отношения к работе.

— Откуда такой интерес к моему Павлуши?

— Я и сам не пойму. Если бы это касалось других сотрудников, я бы слово не проронил. Но в том то и дело, что она пристаёт только ко мне. Сделай то, принеси это, зайди в кабинет, давай обсудим эту задачу, какой выход из положения тебе кажется наиболее реалистичным? Вот в чём проблема. И если бы это касалось только работы… какое-то особое внимание она уделяет моей скромной персоне последнее время.

Даша улыбнулась и нежно обняла Павла:

— Не волнуйся, она просто одинокая женщина, мечтающая о сказочной любви. Пойдём спать. Утро вечера мудренее.

И она увлекла его на кровать.

— Ты пугаешь меня, когда начинаешь так разговаривать.

— Как?

— Как в сказке.

— Пустое, Павлуша, пустое, — обвилась она вокруг него как змея, — не терзайся думой тяжёлую, займись трейдингом самостоятельно. Сосредоточься на этом. Если нужно пройти обучение — пройди. А что до времени быстротечного, не волнуйся. Попрошу я часики тихие отсчитать тебе минуток необходимых для этого.

И в ту же ночь Павел проснулся словно парализованный, как уже не раз случалось с ним прежде. «Опять эти жуткие видения, — заколотилось его сердце, — ни рукой, ни ногой пошевелить не могу, и слова сказать нету сил, и проснуться не получается. И Даши опять рядом нет. Где же она бродит, не слыхать совсем?»

Внезапно он увидел её силуэт, тихо плывущий во мраке со стороны ванны к окну. В руках у неё были бусы, издававшие звук стукающихся друг о друга игральных костей. На карнизе уже цокал когтями чёрный ворон, ожидая, когда его впустят в квартиру.

— Птичка моя верная, — открыла окно Даша, — заклинаю тебя непогодою, грозовою тучей и острой молнией. Ты лети, лети к пропащей женщине, одурмань её словом ласковым, обнадёжь голос страждущий, накорми плоть тоскливую.

Даша обернулась и посмотрела на Павла. Он увидел горящие глаза жуткой ведьмы и зажмурился от страха. И только до ушей продолжало доноситься её чёрное проклятие:

— Подари ты ей эти бусинки — костяные бусинки, как луна круглые. Все на ниточке держатся, как сестрёнки проказницы. Встанут в круг, заведут хоровод и гремят как Кощеевы косточки. А как ручки расцепят, разлетятся по свету. Лишь одна из них с мамой останется, поперёк костью в горле окажется.

Ведьма обмотала бусы на шею ворона и выпустила его в окно.

«Господи, сохрани! Господи, помоги!» — вертелось только в голове Павла, когда Даша вернулась в кровать. Он почувствовал, как она осторожно прижалась к нему и, гладя рукой по волосам, тихо промурчала на ушко:

— Ну вот и всё, Павлуша, спи сладко, спи крепко, будет теперь у тебя времечко.

***

Катя сидела перед зеркалом, тщательно рассматривая в отражении мельчайшие детали на лице, шее, платье. Тональный крем ровно покрывал её кожу, не такую упругую как раньше, но всё ещё гладкую, розовую и нежную. Помада с ювелирной тонкостью подчёркивала форму губ, придавая им яркость и блеск от Кристиан Диор. Ресницы плотно держались друг к дружке, создавая объём и придавая глазам магическое выражение таинственности и как бы предвосхищали глубину её необъятной, неповторимой души. Голые плечи уже не были так безукоризненно тонки как в молодости, но всё ещё обезоруживали изящностью изгибов и форм. Чёрное вечернее платье плотно облегало большую молочную грудь, умело подтянутую китайскими накладками, приобретёнными на али экспресс. И ни одной складочки, ни одной пылинки не было на его бархатной монотонной ткани.