Оставь мир позади - Румаан Алам Страница 12

– Ну это лучше, чем если бы они просто вломились в дом… – Разве это было не их право?

– Они напугали меня до усрачки. – Теперь страх прошел, и Аманда могла его признать. Это было оскорблением. До чего же наглые эти люди – напугать ее!

– Меня они тоже напугали. – Клэй снижал накал. Все было позади. – Но, думаю, они сами немного напуганы. Они не знали, что им еще делать.

Психотерапевт, к которому они когда-то давным-давно ходили, уговаривал Аманду не злиться, когда у Клэя не получалось действовать так, как действовала бы она сама. Людей нельзя винить за то, кем они являются! Тем не менее она его винила. Клэя слишком легко увлечь, он не был готов постоять за себя.

– Пожалуйста, вариант. Поехать в отель.

– Это их дом. – Казалось, эти красивые комнаты принадлежали Аманде и Клэю, но это было не так. Приходится это уважать, подумал Клэй.

– Но мы арендовали его, – Аманда все еще шептала. – И что скажут дети?

Клэй не мог представить, что скажут дети или скажут ли они вообще хоть что-то. Детей заботило только то, что непосредственно их касалось, и они не позволяли мало чему себя касаться. Присутствие незнакомых людей могло бы привести к тому, что они будут лучше себя вести, но даже на это не стоило рассчитывать. Дети могут ссориться, ругаться, рыгать, петь, и не имеет значения, кто может их услышать.

– Что, если они убьют нас? – Аманда чувствовала, что ее муж отвлекся.

– Зачем им убивать нас?

На это было труднее ответить.

– А зачем кто-то кого-то убивает? Я не знаю. Сатанинский ритуал? Какой-то странный фетиш? Месть? Не знаю!

Клэй рассмеялся.

– Они здесь не для того, чтобы нас убить.

– Ты что, не читаешь новости?

– А это было в новостях? Пожилые черные убийцы бродят по Лонг-Айленду и охотятся на ничего не подозревающих отпускников?

– Мы не попросили никаких доказательств. Я даже не слышала, как подъезжает их машина, а ты?

– Я не слышал. Но там ветрено. Мы смотрели телевизор. Может быть, мы просто не слышали?

– А может быть, они прокрались сюда от дороги. Чтобы… не знаю. Перерезать нам глотки.

– Думаю, нам нужно просто успокоиться…

– Тут какой-то подвох.

– Думаешь, они отправили тебе на мобильный телефон фальшивые новостные оповещения? Они более изощренные преступники, чем я предполагал.

– Это просто кажется какой-то импровизацией, вот и все. И это подозрительно. Они хотят остаться здесь, с нами? Мне это не нравится. Роуз спит здесь, в конце коридора. Незнакомый мужчина. Что, если он проникнет к ней… Я даже не хочу думать об этом.

– Однако ты не думаешь, что он может надругаться над Арчи. Аманда, послушай себя.

– Она девочка, ясно? Я мать, я должна их защищать. И мне просто не нравится, как все это звучит. Я даже не думаю, что это их дом.

– У него были ключи.

– Это да, – она понизила голос еще больше. – Что, если он присматривает за этим домом? Что, если она горничная? Что, если это просто какой-то развод, а отключение электричества или что там случилось – просто совпадение? – Ей было, по крайней мере, закономерно стыдно за ее предположение. Но эти люди не были похожи на тех, кто может владеть таким красивым домом. А вот убирать его они могли.

– Он вынул конверт из того ящика.

– Ловкость рук. Откуда ты знаешь, что ящик был заперт? Может, он просто позвенел ключами.

– Не могу понять, какой им прок с того, что они отдадут нам тысячу долларов. – Аманда взяла телефон, чтобы погуглить мужчину. Название сайта washingtongroupfund.com казалось слишком невнятным: вероятно, это сайт мошенников. Телефону было нечего ей предложить. Но ее дочь спала в конце коридора! – Кроме того, он кажется мне знакомым. Ну правда.

– А я никогда его раньше не видел.

– У тебя ужасная память на лица. – Клэй никогда не узнавал учителей их детей и часто на улице случайно проходил мимо давних соседей, не здороваясь. Она знала, что ему нравилось думать, что это оттого, что он погружен в свои мысли, хотя на самом деле он просто был невнимателен. – Я не верю в эту чушь про систему экстренного оповещения. Мы же только что смотрели телевизор!

– Это как раз просто. – Клэй прошелся по короткому коридору. Он направил пульт на экран, закрепленный на стене. Он слегка надеялся (чуть больше, чем слегка), что там окажется порно. Оно внесло бы в ситуацию определенную перчинку, но технологии поддавались ему с трудом – нужно было заставлять телевизор и компьютер сотрудничать. Телевизор засветился. Экран горел пустым цифровым синим светом.

– Это странно.

– Ты на рабочем канале?

– Смотрел его сегодня утром. Думаю, он не работает.

– Но это не система экстренного вещания. Может быть, спутник отключился. Наверное, из-за ветра. – Аманда не собиралась позволять себя убедить, потому что чувствовала, что эти люди как раз и пытаются это сделать. Они были неискренни.

– Хорошо, это глюк. Но они сказали, что слышали оповещение по радио. Одно другое не опровергает.

– Почему ты так стараешься верить всем, кроме собственной жены?

– Я просто пытаюсь тебя успокоить. Я не говорю, что не верю тебе, но… – Он колебался. Он ей не верил.

– Тут что-то происходит.

Разве это не сюжет «Шести степеней отчуждения» ^[11]? Они с Клэем впустили этих людей, потому что те были чернокожими. Это был способ заявить, что они не верят, что все чернокожие – преступники. Хитрый чернокожий преступник мог бы воспользоваться этим!

– Или они напуганные старики, которым нужен ночлег. Мы отправим их восвояси утром.

– Я ни за что не смогу уснуть с незнакомцами в доме!

– Да ну, – Клэй действительно удивился. Может быть, тысяча долларов была уловкой, или в доме было что-то дороже этого. Он не мог мыслить ясно.

– Я думаю, что видела его раньше, говорю тебе.

Аманда чувствовала раздражение, как когда не получается вспомнить какое-то слово. Что, если это убийство из мести? Мужчина, которым она пренебрегла много лет назад.

Клэй знал, что у него плохо с лицами. И еще он знал, что, возможно, в некотором роде у него было особенно плохо с черными лицами. Он не собирался говорить: «Они для меня все на одно лицо», но ведь были доказательства, реальные, биологические, научные доказательства того, что люди более успешны в распознавании людей одной с ними расы. Типа, это же не расизм – признать, что миллиарды китайцев, вероятно, выглядели для него более похожими друг на друга, чем для самих китайцев.