Сироты на продажу - Элен Мари Вайсман Страница 12

Занимался рассвет.

Ее послание Финну так и висело под окном квартиры Даффи.

Олли заворочался, дернул ножками и стал хныкать. Макс тоже начал просыпаться. Не отрывая взгляда от окна Финна, Пия взяла Олли на руки и принялась укачивать его.

— Ш-ш-ш, маленький Олли, — говорила она, похлопывая его по спинке. — Все будет хорошо.

Она еще немного понаблюдала за окном Финна. За стеклом никто не двигался. Может, Финн повел брата в больницу? Или они все заболели? Тут Олли заголосил, сморщив покрасневшее личико и сжав в кулачки крошечные руки.

— Знаю, — успокаивала его Пия, — ты хочешь к маме. Я тебе надоела? — Она встала с кровати, прижав головку брата к щеке, и направилась к спальне. — Хорошо, хорошо. Я отнесу тебя к мутти. — Потом она остановилась и глянула через плечо на Макса: — Подожди, малыш, я сейчас вернусь.

Макс поморгал и улыбнулся сестре, еще полусонный, но Олли так оглушительно ревел ей в ухо, что мог разбудить и соседей за стенкой. Пия снова пошла к двери в спальню, и новый приступ страха болезненно сжал ей грудь. Мутти, конечно же, слышит плач Олли. Почему же она не выходит?

Пия тихонько постучала в дверь:

— Мутти, ты проснулась?

Ответа не было.

— Мутти! — Пия открыла дверь и медленно вошла в комнату, уставившись в пол на тот случай, если мама одевается. — Извини, что бужу тебя, но Олли проголодался. Вечером я покормила их детской смесью, но… — Потом она подняла взгляд и остолбенела.

Мутти лежала на боку, руки с согнутыми пальцами застыли у горла, рот был распахнут, словно в молчаливом крике. Уже засохшие темно-красные потеки тянулись из носа, рта и глаз, а кожа посинела. В тяжелом воздухе висел медный запах густой крови.

— Мутти! — еле слышно выдохнула Пия.

Молчание.

— Мутти!

Девочку пронзило внезапное осознание ужаса случившегося. Ноги у нее подкосились, и она, чуть не уронив Олли, согнулась от щемящей боли в груди. Чтобы не упасть, пришлось схватиться за спинку кровати. Пол под ней словно покачнулся.

Олли заревел громче, заполнив криком всю комнату.

Пия упала на колени, в ушах у нее стучала кровь. Нет.

Этого не может быть! Перебарывая головокружение и глотая ртом воздух, она подползла к кровати сбоку; деревянный пол царапал голые колени, как терка. Дрожащими руками Пия стискивала тельце орущего брата.

— Мутти! — кричала девочка. — Вставай! Не смей нас бросать! — Она задержала дыхание и осторожно протянула трясущуюся руку. — Пожалуйста, мутти, проснись!

Пальцы погладили рукав материнской кофты, и Пия отшатнулась, чувствуя, как в животе все перевернулось. Ей даже не нужно было прикасаться к коже матери, чтобы понять: пришла беда. Схватившись за край влажного матраса, Пия кое-как поднялась, схватила мать за плечо и встряхнула несколько раз. Тело мутти дернулось туда-сюда, как огромная тряпичная кукла.

В горле у Пии вскипел пронзительный крик, но она стиснула зубы. Снова упав на колени, она позволила Олли сползти на пол — у нее не осталось сил держать его. Младенец, лежа на спине, еще больше покраснел и закричал с новой силой. Макс в другой комнате тоже расплакался. Пия закрыла лицо руками и зажмурилась: а вдруг, когда она снова поднимет веки, видение мертвой матери исчезнет? Ведь этого не может быть! Мутти не умерла. Она жива!

Потом девочка уперлась руками в пол, чтобы не упасть, и открыла глаза. Мать по-прежнему лежала на кровати вся в крови. Пия застонала и повалилась на пол, задыхаясь и беспорядочно дергая руками и ногами. Из груди рвалось надрывное рыдание, и некоторое время ей едва удавалось вздохнуть. Неутешный плач выжимал из нее все силы. Олли выл рядом, не понимая, что мамы больше нет и его жизнь изменилась навсегда. Он протянул ручку к Пии и схватил ее рукав крошечным кулачком. Сестра взяла малыша и прижала к груди; плечи ее содрогались, в голове метались ужас и горе.

Больше всего на свете ей хотелось потерять сознание и провалиться в никуда, где боль и страх не доберутся до нее. Но нужно позаботиться о мальчиках. Придется выйти в другую комнату и взять Макса, который теперь тоже заливался душераздирающим плачем. Решившись, Пия поднялась на ватных ногах и, прижимая к себе Олли и шатаясь, пошла на кухню. Там она подхватила другой рукой Макса и, чуть не спотыкаясь, понесла братьев назад в спальню. Не в силах перебороть головокружение, Пия, часто дыша открытым ртом, сползла по стене напротив кровати. Тело ее словно превратилось в щепки для растопки, нервы разлохматились и искрили, грозя в любую минуту вспыхнуть. В голове царила сумятица, живот крутило, а сердце переполняли горе, ужас и нежелание верить в случившееся. Мути не могла умереть! Она даже простужалась редко. Как она подцепила инфлюэнцу? Она всегда держала ноги в тепле, надежно укутывалась, выходя на улицу, и даже ела сахар, вымоченный в керосине.

Пия неотрывно смотрела на мать. В горле стоял ком, на руках плакали дети. Что им теперь делать? Кто о них позаботится? Пия подвывала вместе с братьями, сдерживая желание завизжать во весь голос, и черные кандалы скорби с тошнотворным лязгом сомкнулись на ее разбитом сердце.