Пока Париж спал - Рут Дрюар Страница 12
Пока Париж спал - Рут Дрюар читать онлайн бесплатно
Когда я наконец добралась до госпиталя в то утро, я подошла к шкафчику, достала свою форму, надела ее и посмотрелась в зеркало в полный рост, чтобы убедиться, что форма чистая и выглаженная. Я опаздывала, но не слишком, и я задержалась на минуту, разглядывая себя в зеркале. Лучше всего здесь подошло бы слово «плоская». Никаких выпуклостей или изгибов, которые могли бы указать на то, что я становлюсь женщиной. Четыре года оккупации оставили меня с глубоким чувством внутренней пустоты. Дело было не только в постоянном физическом голоде, но и в эмоциональном истощении. Я до смерти хотела жить полной жизнью. Я знала, что где-то там есть целый мир, где люди смеются, танцуют, выпивают, целуются, занимаются любовью, а я здесь все это пропускаю.
Я провела руками по груди, и в голове прозвучали мамины слова:
«Незачем тебе покупать лифчик».
Помню, как обрадовалась, когда у меня впервые началась менструация, и какое разочарование испытала, когда она прекратилась всего через три месяца, будто не понимая, зачем она вообще когда-то началась.
«Ты даже не представляешь, как тебе повезло, – говорила мама, – это просто проклятье».
Но я хотела, чтобы мое тело менялось, чтобы его касались в тех местах, которые я бы не осмелилась даже назвать.
Я повернулась и посмотрела на свое лицо. Попыталась улыбнуться. Да, так было намного лучше. Но мне не хотелось улыбаться, даже когда пациенты пытались заигрывать со мной.
Большинство из них были совсем не смешными, я только содрогалась, когда они отпускали свои глупые фразочки вроде «холодные руки, теплое сердце» или «мне нравится эта форма». Мне больше нравились те, что молчали, и мне было жаль тех, кто испытывал боль, но храбрился, сдерживая слезы, когда я помогала им сесть.
Я пригладила волосы. Как бы я хотела их вымыть. Они были сальными, но мыла было так мало, что мама выдавала мне его только раз в неделю. Краситься мне тоже не разрешалось, но на это мне было плевать. Мои ресницы были довольно длинными и темными, а когда я щипала себя за щеки, казалось, что я использую румяна.
– Allez! Allez! – Смотрительница ворвалась в раздевалку. Она посмотрела на мое отражение в зеркале, а я посмотрела на ее. Это создавало приятную дистанцию между нами.
– Некогда любоваться собой, – холодно произнесла она, – есть работа, которую надо делать.
– Простите, – пробормотала я, забирая швабру и ведро у нее из рук.
Жан-Люк
Париж, 3 апреля 1994 года
– Ruhig zu halten!
Жан-Люку в рот засунули кусок кожи. Он сжал его изо всех сил, чтобы подавить крик. О, господи, что они делали с ним? Казалось, они режут ему лицо.
Его сердце бешено застучало, когда он все вспомнил. Брюннер, орущий за его спиной. Лом. Блеск металла перед глазами за секунду до того, как он ударил его по лицу, потом удар по ноге. Кто-то бил его? Поняли ли они, что он делал? Как они могли догадаться? Они не могли понять, что он пытался повредить пути. Или могли? Боже, а что, если и правда?
Серебристый блеск какого-то металлического предмета привлек его взгляд, когда он посмотрел на люминесцентную лампу. Предмет приближался к его лицу. Он выплюнул кусок кожи и закричал.
– Ruhig zu halten! – снова крикнул кто-то. – Halte ihn fest!
У него закружилась голова. Появились расплывчатые лица, их сменил ослепляющий белый свет. Запах хлорки и дезинфицирующего средства стоял у него в горле, провоцируя рвотные позывы. Все немецкие слова исчезли из его пульсирующей от боли головы.
– Пожалуйста, – умолял он, – хватит, хватит. Я говорю вам…
– Es ist aus. Вот и все.
Все? Они закончили с ним. Он гадал, что успел им сказать. Он знал, что бормотал что-то, плакал, умолял. Его глаза были влажными, а во рту пересохло. Боль в одной стороне лица была острой, будто туда вонзался острый нож, а боль в ноге заставляла его дрожать. Внезапно ему стало очень холодно. Сильная дрожь охватила все тело. Вот бы кто-нибудь накрыл его одеялом.
Кто-то сжал его плечи и потянул вверх, будто пытаясь посадить. Он хотел поднять голову, но его били судороги, и он не мог контролировать свои движения. Он почувствовал руку на затылке. Стакан с водой, прижатый к губам. Жан-Люк сделал глоток и понял, что кто-то положил три таблетки ему в ладонь. Он смотрел, как они то появлялись, то исчезали в его дрожащей руке. Они были белые, но он понятия не имел, что это.
– Болеутоляющие, – произнес голос с немецким акцентом.
Он проглотил все три, запил водой и закрыл глаза, тяжело выдыхая от боли и молясь, чтобы таблетки скорее подействовали.
Нога! Что случилось с его ногой? Он попытался привстать, чтобы посмотреть на ногу.
– Nein! Нет! – Рука толкнула его обратно на кровать.
Он был на какой-то штуке на колесах. Чувствовал, как его куда-то везут. Он положил голову обратно на подушку и стал смотреть на белый потолок, пытаясь заглушить боль. Смесь из стонов, разговоров и криков, даже отдельных смешков. Иногда ему удавалось уловить целую фразу на французском, потом ее прерывал немецкий и он снова терялся. Где он, черт возьми, находился?
Пока его куда-то везли, он смотрел по сторонам своим затуманенным взглядом. Ему удалось различить ряды белых коек. Слава богу! Должно быть, он в госпитале!
Его не допрашивали. Его лечили.
Боль начала отступать. Голова закружилась. Он позволил себе провалиться в забытье.
Проснувшись, он почувствовал слабость, щека и нога все еще пульсировали от боли. Он поднес руку к лицу и почувствовал, что оно забинтовано. Боже, что он сотворил с собой?
Его живот громко заурчал. Он попытался вспомнить, когда ел в последний раз. Он поднялся в полулежачее положение и посмотрел вокруг. Медсестры в белой форме суетливо перемещались туда-сюда по центральному проходу с термометрами в руках.
– Wilkommen, – услышал он немецкую речь с кровати рядом с ним.
Он повернулся и посмотрел на говорящего,
– Bonjour.
– Ты француз. Как тебя зовут?
– Бошам.
– И что же с тобой стряслось?
– Несчастный случай на железной дороге.
– Ну, теперь ты сможешь показать своим детям чудесный шрам.
– У меня нет детей.
Бош засмеялся.
– Я имел в виду будущих детей. Кстати, я солдат Кляйнхарт. Рад знакомству. Получил пулю в ногу – стреляли два чокнутых террориста.
– Мне жаль. – Что еще я мог ответить?
– Ничего. Их уже поймали и с ними разобрались.
Жан-Люк закрыл глаза, пытаясь отогнать от себя образ двух мужчин, которых пытают. Он не мог выдержать еще больше боли.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments