Голая Джульетта - Ник Хорнби Страница 12

— Я тут кое-что написала.

— О чем?

— О «Голой».

Дункан уставился на Энни:

— Ты?

— Да. Я.

— Э-э… Вот как… ну и ну… Х-ха… — Он нервно хохотнул, встал, зашагал по комнате. Пожалуй, так бы он реагировал, если б она ему сообщила, что он скоро станет папашей двойни. Новость его вовсе не обрадовала, но он понимал, что реагировать следует в рамках приличия.

— Полагаешь… В смысле, ты думаешь, у тебя достаточно подготовки, чтобы об этом писать?

— Неужто дело только в квалификации?

— Интересный вопрос. Конечно, ты имеешь полное право писать обо всем, о чем тебе заблагорассудится.

— Спасибо.

— Но писать для сайта — совсем другое дело. Народ ожидает от автора определенного… опыта.

— Твой Джерри Уорнер начинает свою статью утверждением, что Такер Кроу прячется в гараже где-то в Португалии. Исходя из богатого опыта, что ли?

— Но его слова не обязательно воспринимать буквально.

— Значит, он живет в воображаемом гараже или в воображаемой Португалии?

— Джерри, конечно, иной раз хватает через край. Но он помнит наизусть каждое слово каждой песни.

— Это дает ему возможность маршировать из бара домой с песней на устах. Но для музыкального критика этого вряд ли достаточно.

— Ну ладно, — вздохнул Дункан с видом директора фирмы, вынужденного пригласить в совет управляющих уборщицу, — давай я почитаю.

Она молча протянула ему распечатку.

— Спасибо.

— Не буду мешать.

Энни поднялась наверх, улеглась с книгой и попыталась читать, но не смогла сосредоточиться. Казалось, она сквозь межэтажное перекрытие слышит, как он покачивает головой.

Чтобы выиграть время, Дункан прочитал статью дважды. Неуютно он себя почувствовал сразу же, как только принялся читать в первый раз. Статья оказалась очень толково написанной, но полностью ложной в отношении как исходных позиций, так и выводов. Фактических ошибок он не обнаружил, хотя и понимал, что посетители форумов непременно откопают какую-нибудь вопиющую несообразность, без этого никогда не обходится. Неспособность Энни оценить совершенство альбома свидетельствовало, однако, об ужасающем отсутствии вкуса. Каким образом она умудрялась до сих пор читать, смотреть, слушать что бы то ни было и приходить к верной оценке вещей? Наудачу? Или же благодаря набившему оскомину развитому вкусу критиков воскресных газетных обозрений? Ну да, ей нравится «Клан Сопрано» — велика заслуга! Кому он не нравится? Сейчас Дункану представилась возможность проследить, как она приходит к самостоятельной оценке, но Энни напрочь изгадила эту возможность.

Утаивать статью он, однако, не собирался. Прежде всего, это покажется несправедливым. К тому же она вовсе не оспаривала величия Такера Кроу, напротив того, статья в целом воспринималась как гимн достоинствам классической «Джульетты». Нет-нет, он выложит ее статью на сайт. Пусть другие выскажут ей все, что о ней думают.

Он перечитал сочинение Энни еще раз, чтобы утвердиться в своем решении, и совсем расстроился. Да, пишет она лучше, чем он. Все лучше, все отлично — кроме главного: смысла никакого. Гладко написано, бегло, с юморком, убедительно… если музыки не слышать. Сам Дункан писал напористо, тоном поучающим, за что и сам себя зачастую упрекал, но ничего не мог с собой поделать. У нее же эти недостатки полностью отсутствовали. Дункан призадумался. А что, если ее не растопчут, как он надеется? Что, если используют против него в качестве дубины? «Голая», которую все уже успели прослушать, вызвала смешанную реакцию. В откликах отмечалось, что негативной реакции в немалой степени способствовал неумеренный энтузиазм его обзора. Дункан застыл, обдумывая свои сомнения относительно публикации статьи Энни, и тут она возникла перед ним собственной персоной.

— Ну? — спросила она, явно нервничая.

— Угу, — промямлил Дункан.

— Я чувствую себя как после письменного экзамена. Жду оценку.

— Извини. Я как раз думаю о твоей статье.

— И что?

— Я с тобой не согласен. Но написано неплохо.

— Да? Ну спасибо.

— Если хочешь, выложу ее на сайте.

— Хочу.

— Ты должна будешь указать свой электронный адрес.

— Обязательно?

— Да. К тебе наверняка пристанут какие-нибудь психи, без этого не обходится, но ты их просто удалишь, если не захочешь связываться.

— Могу я использовать псевдоним?

— Зачем? Тебя все равно никто не знает.

— Ты обо мне ни разу не упоминал в контактах с друзьями?

— Гм… Пожалуй, ни разу.

— Вот как.

Энни выглядела чуть ли не оскорбленной, но что в этом такого? Никто из серьезных знатоков Кроу в их городке не жил, общались они лишь на интересующие их темы — о Такере да иногда о других исполнителях…

— А вы когда-нибудь получали материал от женщин?

Дункан сделал вид, что вспоминает. Случалось, он задумывался, почему пишут лишь мужчины средних лет, но никогда не придавал этому особого значения. Теперь пришлось на эту тему высказаться.

— Бывало. Только давно. И все, о чем они хотели сообщить, это насколько они находят привлекательной его внешность.

Его реплика прозвучала так, будто он не может себе представить женщин иначе как пустоголовыми неуравновешенными существами, неспособными к серьезному размышлению, анализу, обсуждению. Дункану удалось оттянуть ответ лишь на две-три секунды, однако и это время можно было бы использовать продуктивнее. Если он когда-нибудь выжмет из себя роман, над женскими персонажами ему придется попотеть.

— Значит, женщины находят его привлекательным?

— Еще бы!

Голос Дункана изменился. Собственно, с чего бы ему меняться, в гомосексуальном влечении уже давно никто не находит ничего странного. Но он не мог оставаться спокойным, высказываясь относительно привлекательности Такера.

— В общем, перешли мне статью приложением, и я ее сегодня же выложу в Сеть.

Подавив свои сомнения и возражения, он так и поступил.

На следующий день, прибыв в музей, Энни наведывалась в Интернет по нескольку раз в час. Сначала она убеждала себя, что ее интересует реакция людей на написанное ею, на ее дебют в Сети. Позже пришлось признаться самой себе, что гораздо больше зуда вызывает желание «отделать» Дункана на его поле. Он высказался — и получил в ответ отклики враждебные, саркастические; ему не верили, ему завидовали. Она надеялась, что к ней люди окажутся добрее, оценят ее красноречие и остроумие. К ее восторгу, так оно и вышло. К пяти вечера она получила семь откликов в разделе «Комментарии», шесть из них положительных — хотя и примитивно-односложных.