Лестница на шкаф - Михаил Юдсон Страница 117

— Лежите, лежите, пусть глаза обвыкнут, — махнул Хранитель папкой на Иля. — Да покинут нас Семеро, если такой храбрец угаснет! Почаще бы с «Докладом» вы приходили к нам… У вас щас будет небольшой тихий час, период просвещения…

— Что там с Садом? — хрипло вытолкнул Иль.

— А с Садом все в порядке, — заулыбался Хранитель. — Нету его больше. Дотла, знаете ли, до донца. Ну, не охайте, преувеличиваю… Увы, он вечен — ужасный говорящий Сад… Что уж вы так этим Садом озаботились? Учреждение номер ящика такой-то… Полно горевать, заново отгрохают, краше прежнего.

— Не сладил я, — вздохнул Иль. — Недоудалось! Вот что жаль. Ну, не Страж я на крови, видимо, ну что тут… Жилу надорвал. А как там эти, те самые?

— Аразишки? Да как обычно. Прошла жатва, кончилось лето… Всыпали им, задали кормов, учинили праведную расправу — бежали, задрав галабии, гурьбой к гуриям! Опустел наш Сад… Да это все мелочи, местечковый рагнарек. Что с них слупишь? Исчадья Сада, убогого зла… Первопоселенцы, кстати, называли их асурманы — «запрещенные люди», пытались воспитывать, морализовать. Помните Хевронскую диссертацию — способствует ли развитие наук и искусств улучшению породы этих хевроний? Потом возникла серьезная гипотеза, что они по сути кишечнополостные. И слам этот их, срастанье в ком — форма жизни. Протяжный вой… Сонм монстров… Впрочем, чего зря воду в супе толочь — вы же филоматематик, сухой лог, — Хранитель ласково похлопал по папке. — Вы возьмите вообще аразов… Тензорный анализ там на трезвую голову… Температура системы, да? Безмозглая размазня, опухающая… Жара… Вытеснения… Свой-чужой, неверный… Муха-мед… Слон разума рождает тех самых, или Па-ачему у парха длинный нос… Араз — это диагноз. Ах, аразы, аразы! Я приказал их запереть. Забудьте, забудьте.

Иль послушно слушал, не встревая. Тяжелый случай. Он-то привык (уроки Кафедры) контактировать с внутренней пустотой собеседника, влезать в шкуру профана, имитировать собрата. А тут — шалишь. У Хранителя вся изнанка была под завязку. Поник Иль. Стал прост, посрамлен. Сидел, спустив босые ноги на теплый пол, почесывался, сокровенные вопросы из головы задавал:

— А как там наши?

— Это которые?

— Ну, Матвей, Марк, Яков…

— Да что… Уж известно. Матвей-звеньевой сгинул. Закончил нынешний круг перерождений. Заслонил собой. Заклался. Столбняк на него напал, солонец. Как в атаки идти — костенеет. Всегда ему советовали — ты взмолись о пощаде, поплачь, легче станет… Храм с ним, рок его такой. Марк драпанул, стушкентил — прыг-скок, спас шкурку… Дристан с мечом неточеным! Теперь по норам в основном фермопилит, празднует. О нем мы еще не раз услышим — будут в дружине всякие мелкие вещи пропадать. Эх, розаны разрозненные! Отличное звено липовое… Отребье.

— А Я…

— Яша — бери выше. С виду туша в лупах, рохля, а вот… По ладам и по розвязи лучше его нет! Он из «верных резников», слыхали про? Идет, предположим, араз. Оглянется такой резник туда и сюда, и, видя, что нет никого, приблизится, пырнет под лопатку и зароет в земь. Скроет! Этим верным все нипочем — им что оттаскивать, что подтаскивать. То-то аразы пропадали. В мешок — да в песок. Хороша котлета к лету!

Хранитель усмехнулся:

— Задиры! Партизанщина. «Верные резники» абсолютно уверены, что лично Лазарь им дает указание, что делать. Шепот, говорят, слышат и идут. Ножи Божьи! Режь — не ржавей! Учат себя, что аразы — суть искры Святого Света, рассеянные по Вселе и заключенные в клипот — «оболочки зла». Ну, и нужно их оттуда, со склепа, из зла извлечь, освободить. Вспороть брюхо и воссоздать Тоху — благодатный изначальный хаос… А оболочку — в мешок, не мешкая, наху…

Хранитель засмеялся:

— Придумают же такое! Яша Без еще на Севере этим занимался. Была у них своя теплая компашка, Северный аккорд… Правда, там аразов раз, два и обчелся, в диковину… А он их, значит, потрошил, в мешки зашивал и в Тивериаде топил — участь в озере! Ну, терпенье ж лопнуло — создания тонут! — так перевели к нам, в Сады. Здесь — раздолье… Он был сослан сюда, от воды подальше, — как когда-то пиит наш, великий Мошке, который вдобавок (к чему теперь рыданья!) еще и черепа зачем-то коллекционировал… А летось у Яши опять обострение. Прорвало! Терьча его, осерчав, заново на Север отзовут, на Ген-озеро…

— А чего аразы вдруг с цепи сорвались?

— Вдруг! — фыркнул Хранитель. — Вдруг бывает факелцуг. Остальное имеет причину плюс личину. Коль скоро аразы возбухать стали, хвост задрали да восстали — значит, надо определить, кто организовал это хвосстание. Кому на руку, точнее, под ногу… Короче, четко вычисляется Авимелех.

— Замполено?! Эх, ни сном ни духом…

— Плугом прет, лемехом… Хоть ирода ему в борозду клади… Подкованный, горячечно честолюбивый. Возжелал, моська, жезла Южного Владыки! Омелехуев вконец, решил свалить полковника Леви. Мол, дряхл. Устал, старпер, аразов распустил. Под зад его! Пихай! А тот ахронт (кадровый гиревик, ловко изображающий рамолика) сам тоже не промах, вырыл яму — тут сраженье, а Стража разбежалась! И кто им вождь — ахиор недоделанный? Кто это у нас отвечает за дух и волю? Кто это у нас такой умный, как наш ребе потом? Ремня щенку по попке! Но главное-то дело, главный, глядь, калибр — это начпрод, набожный выжига, зампотылу Рувим (совсем ошалел — вообразил себя казначеем Лазаря, ему, мол, только свистнуть и денег не будет, точнее, станут наши), который чуреки в Сад сплавлял зачерствелые — вот уж поимел прибытку! — и, заметая следы, исхитрился на чужих горбах — спалил Склады, нагрел руки и концы в воду… Тут многое сплелось — брюзгливый возраст одного, невозданность второго, сребрострастие третьего. Взять тайный худосочный «Южный Союз Стражей» Авимелеха — свободные, блюх, офицеры! — представь, несколько прапорщиков хотят изменить весь быт казармы. С них станет, скудных… Заговор в августе, в самую жару! Я не говорил им, что они дураки, — бесполезно… Собачатся, барбосы! Так они, манжеты засучив, за аразов взялись, снизошли. Повесить как следует не могут, а лезут… Вместо того чтоб пустить тех на шапки… Ну, а те самые, вольные шавки, и рады пошуровать, подломить миропорядок — им только свистни, растолкай, порывай! Хотя утушенное, но в тепле тлеющееся паки возгореться легко возможет… Это же самоочевидно. А отсюда следует, что аразы шли по наущению Авимелеха… да еще полкаш Леви подбил их бунтовать… слепым оружием Рувима… Ну, и ваши, Иль, пышущие «Боевые листки» над Садом разбрасывали — с целью воспламенить… Заварили кашу… Эх, дружина «Барак», Лазарь ее растак, молниеносный наш легиоша…

— Замысловато, — удрученно покачал головой Иль.

— Но на самом деле… — поднял Хранитель строгий палец, на котором рос перстень с желтым прозрачным камнем в виде жука (и перстень Иль опознал — его личный это был перстенек, с запоминающим речи «глазком»-секретом, а ведь поликратно пытался сбыть с рук подальше, да закольцовано все, в лаг). — На самом деле приключилось все куда иначе. Известная кому надо Охрана Стражи, откуда, собственно, я и взялся, давно, признаться, вострила глаз — провести учения муштры, проверить «злую мудрость» горнего Главврача — что лишь испытания, муки, страдания закаляют Стража, побуждая к очищению и развитию. Учебная боль. Мазопереэкзаменовка Сада. Вот и пришлось мне подсуетиться, тряхнуть мошной… сподвигнуть… Проба, нужно. Вижу, могу. А аразы — это ничто. Химеры, точно. Подвижные игры… Вот так-с оно обстоит, насколько могу судить, скорей всего. Выслушали? Можете теперь в боевой листок заметку настрочить — се эссе — «О победах и одолениях», свою версию — с посвящением какому-нибудь Феофилу…