Пирсинг - Рю Мураками Страница 11

На сей раз Эта-как-ее так и не обнаружила себя. Однако, поскольку до сумочки Тиаки было не дотянуться, она не могла принять снотворное и лежала без сна до рассвета. Но когда ее мышцы затекли и стали болеть, ее охватил испуг. Но что больше всего вселяло ужаса, так это то, что в ее теле не осталось ни миллиграмма сексуального влечения. В прежние времена, пока она не преобразила своя «я», она могла разбудить мужчину и потребовать секса.

Но сейчас она уже не такая. Она заново слепила себя через сто двадцать четыре дня после своего восемнадцатилетия, в год, когда закончила школу и поступила в колледж. В колледже у нее была подружка, к которой она заходила на чай и с которой обменивалась конспектами лекций и все такое, так вот когда она рассказала ей об этом, та пришла в ужас: «Быть того не может! Полностью измениться за одну ночь?»

«А у меня вышло, — подумала Тиаки. — Именно я так переродила себя. Я стала скромной и сдержанной, даже несколько замкнутой, и после этого многие захотели быть со мной в близких отношениях. Необязательно мы оставались друзьями надолго, и все же я изменилась потому, что поняла: если занимаешься сексом с мужчиной по собственной инициативе, это всегда получается как-то не так. В конце концов, если ты вынуждена просить его о сексе, значит, мужчине на самом деле не до того. А мужчина никогда не будет нежен и изобретателен в постели по принуждению. Выражение их лиц не отличаются привлекательностью, когда они кончают, и ты думаешь: чего ради вообще так тереться друг о друга частями тела, чего ради внутри тебя болтается эта штуковина?.. Чувствуешь себя даже более одинокой, чем если бы была одна. А отвалившись, мужчина показывает себя с еще менее отрадной стороны. „Что я делаю с этой потаскушкой?» — вот что написано на его физиономии».

— С этой потаскушкой, — нарочито грубым мужским голосом произнесла Тиаки, пытаясь приподняться на локте. — Как низко ты пала!

Заглянув себе под футболку, увидела кольцо в соске. Она сделала себе пирсинг семьдесят один день назад. Было больно, когда она втыкала иглу и когда вынимала, но успех был полный. Через неделю боль прошла. А на тридцать третий день все окончательно зажило. Тиаки гордилась собой. А парни в боди-арт магазине в Си-буя, в ста тридцати трех шагах от входа в магазин «Токю», такие милые и беспомощные. Потом ей захотелось сделать себе татуировки. Быть в состоянии выбирать себе боль — это страшновато, но и прекрасно по-своему. Она задрала футболку до шеи и потянула за кольцо.

Ее недавние клиенты были худшего сорта — мужчины, не интересующиеся никакими играми, а только желающие как можно скорее засунуть свои причиндалы. В частной жизни она встречалась с тремя парнями, но в последнее время все они по разным причинам перестали звонить, — может быть, она слишком резко реагировала на тот беспорядок, который они устраивали в ее комнате. Судя по диску и по тому, что на ней не было трусов, она мастурбировала перед сном, возможно, вечно. Тиаки смутно припоминала это: подстегиваемая собственной страстью испытывать страсть, в то время как на самом деле ничего не чувствовала, она гналась за ощущениями, пока ее собственный стон не начал ее пугать, пока ей не стало казаться, что он превратится в чей-то чужой голос, однако третья таблетка ксалкиона подействовала, и она погрузилась в омут сна.

В последнее время все шло как-то наперекосяк. Она трогала серебристого цвета кольцо указательным пальцем и думала: «Только в это я и могу поверить прямо сейчас». Даже когда она поглаживала его сама, это было чье-то чужое прикосновение. Украшение представляло из себя кольцо, замыкавшееся шариком из нержавеющей стали, с внутренним диаметром двенадцать миллиметров.

«Что это, золотко? — спрашивали ее порой клиенты. — Зачем ты над собой такое сотворила?» Пирсинг пугал их, как и вытатуированные знаки якудзы, а Тиаки на это отвечала: «Потому что я люблю смотреть, как червяки вроде тебя корчатся».

Она подумала, что надо бы вскоре сделать пирсинг и во втором соске — тогда кровь начнет двигаться по ее охлажденному ксалкионом телу быстрее. Хотя пирсинг и придает определенную смелость, ей в первую очередь надо восстановить собственную сексуальность. Не то чтобы сексуальное возбуждение придавало ей куража, но ее пугало полное отсутствие похоти, которое означало наступление первого этапа ее проклятого цикла, цикла ужаса, который основывался на страшном понимании, что она одна виновна во всем плохом, что происходит вокруг нее. Как только начинался ее кошмар, она больше не могла сама выбирать свою боль — это боль ее выбирала.

Тиаки сползла с кровати и несколько минут постояла на ковре, проверяя, не кружится ли голова и не тошнит ли. И голова кружилась, и тошнило, само собой, и озноб сводил мышцы. Что ей надо сейчас, так это витамина С и чего-нибудь желудочного. Она направилась к холодильнику — осторожно, соизмеряя движения, так чтобы добраться до цели, сделав ровно пять шагов. Она сможет налить минеральной воды в стакан баккара, который купила сто восемнадцать дней назад за восемь тысяч девятьсот тридцать пять иен, и развести в ней таблетку вишневого аспирина и две «Алкозельцера». «Один взгляд на миллионы пузырьков, мельтешащих в стакане, уже успокаивает», — подумала Тиаки, когда наконец достигла холодильника и заметила в плетеной корзинке на обеденном столе свой складной перочинный нож. Нож. ножницы, открывалка для консервов и для бутылок, штопор, напильник — он включал в себя все эти элементы. «Обязательно взять эту штуку с собой». — подумала она. Тиаки не забыла, что проделал с ней один клиент сто семьдесят один день назад. С хирургической точностью он отрезал ножницами эластичную ленту от края пластикового стаканчика, спереди и сзади проделал в этой ленте дырочки и продел в них тесьму. Тесьмой обвязал ее поясницу, засунув ленту ей между ног и сделав что-то вроде раздвоенного ремня. Он так закрепил его, что между двумя полосами пластика выступал только ее клитор. Это возбуждало. Может быть, сделай он это еще раз, ее либидо разом вернулось бы. Прежде чем открыть холодильник, Тиаки бросила нож к себе в сумочку.

* * *

Кавасима двадцать раз взглянул на свои наручные часы, сверяя их с настольными, но было только две минуты седьмого. Нет, конечно, никаких оснований предполагать, что женщина такого рода занятий будет пунктуальна. Она едет на такси, может попасть в пробку, что задержит ее не меньше чем на полчаса. В конце концов, даже массажистка, которую он вызывал вчера вечером, опоздала почти на сорок минут. Он уговаривал себя подождать, но это не очень хорошо у него получалось.

Кавасима выключил обогреватель некоторое время назад, и в номере стало прохладно, но его руки все равно потели. Новенькие черные перчатки, из-под которых сочился пот, выглядели несколько забавно. Он решил проверить свои записи, чтобы убедиться, что ничего жизненно важного не забыл.

До сих пор все шло как по часам. Он сел в отельный автобус у северного входа станции «Синдзуки» и добрался до «Кейо Плаза» точно по расписанию, в два пятьдесят пять. Было утро пятницы и благоприятный день по лунному календарю, когда играют много свадеб. Фойе гостиницы кишело заселяющимися постояльцами, и, поскольку одновременно в гостинице проводились форум бухгалтеров района Судзуки и конференция производителей компьютеров, перед стойкой тоже было не продохнуть. Кавасима еле удостоился взгляда от замотанного и несколько рассерженного служащего за стойкой, и ни один из носильщиков не появился рядом с ним. Он окинул взглядом толпу, но знакомых лиц не заметил.