Новый Исход - Михаил Краснянский Страница 11

Режиссёр-военный

На сцене – Отелло, Яго, Аезлемона, Эмилия. Вхоаит Режиссер в военной форме строевым шагом.

РЕЖИССЕР: Ать-два, ать-два! Стой! (останавливается, отлает честь, докладывает) Режиссер-полковник к месту проведения репетиции прибыл!

ЯГО: Товарищ полковник, вам, наверно, в Театр Советской армии?

РЕЖИССЕР: Это еще что за дембель? Никак нет! Именно к вам! Ведь это у вас через неделю сдаётся «Отелло»?

ОТЕЛЛО: Отеллы погибают, но не сдаются!

РЕЖИССЕР: (жмет руку) Благодарю за службу!

ОТЕЛЛО: На моем месте так поступил бы каждый настоящий мавр!

РЕЖИССЕР: Молодец. А теперь постройтесь и доложите, как положено. Я вам не Мирович и тем более не какой-то там Данченко.

ОТЕЛЛО: Внимание! В одну шеренгу становись! Р-рав-няйсь! Смирно! (Актерызамерли. Отелло строевым шагом подходит к Режиссеру.) Товарищ Режиссер-полковник, личный состав труппы для прохождения репетиции построен. Дежурный по пьесе генерал Отелло.

РЕЖИССЕР: Здравствуйте, товарищи актеры!

ВСЕ: Здра-жла-та-па!

РЕЖИССЕР: На Отеллу-Дездемону р-рассчитайсь!

ЯГО: (испуганно) Как это?

РЕЖИССЕР (кричит) Р-разговорчики отставить! Выполнять команду!

ОТЕЛЛО: Отелло!

ДЕЗДЕМОНА: Дездемона!

ЭМИЛИЯ: (в замешательстве, басом) Отелло!

ЯГО: (смущаясь, тонким голосом) Дездемона!

РЕЖИССЕР: (презрительно оглядывает Яго) Я так и думал…

ЯГО: (подходит к Режиссеру обнимает его) Иди ко мне, пра-а-тивный!

РЕЖИССЕР: (отгоняет Яго, всем) Вольно! Вопросы есть?

ОТЕЛЛО: Товарищ Режиссёр-полковник! Как насчёт повышения денежного довольствия?

РЕЖИССЁР: У вас какой оклад?

ОТЕЛЛО: У меня 200 рэ в месяц…

ЯГО: А у меня пятьсот, я народный артист.

РЕЖИССЕР: Вижу, порядка здесь у вас нет. Генерал вкалывает за копейки, а какой-то поручик по имени Яго аж пять сотен отхватил. Объявляю приказ по труппе: с сегодняшнего дня каждый актер будет получать зарплату того персонажа, которого он играет. Генералу Отелло я кладу тыщу на месяц, поручику Яге ставлю 250, а Дездемоне как молодому специалисту – и 100 рэ хватит.

ОТЕЛЛО: (Режиссеру, на ушко шепотом) Вы что! Дездемона у Шекспира – дочь сенатора Брабанцио!

ДЕЗДЕМОНА: (хнычет) Я папочке пожалуюсь.

РЕЖИССЕР: О, это меняет дело. Дочь уважаемого человека. Две тыщи рубликов на месяц.

ДЕЗДЕМОНА: Смотрите у меня!

Заходит строевым шагом Посыльный.

ПОСЫЛЬНЫЙ: (Режиссеру) Товарищ Режиссер-полковник! (Вручает пакет) Это приказ из Генштаба. Вам предписано срочно вылететь из театра в район боевых действий на Ближний Восток!

РЕЖИССЕР: (вскакивает, берет пакет) Есть! (Уходит строевым шагом, оборачиваясь, командует актёрам) Стоять – смирно!

Играть – смирно! Думать – смирно! Жить – смирно! Ать-два!

Ярости нашего обкома ВЛКСМ, а особенно отдела науки и учебных заведений обкома КПСС, «курировавших» КВН, не было предела! Тем не менее, не вняв «звоночку», мы твёрдо решили выходить на всесоюзный экран, подав официальную заявку в Москву (тем более, что тогда всесоюзным КВН руководила моя однофамилица Марианна Краснянская) – и в декабре 1971 г. я из студии на Шаболовке в Москве таки «вылез» на всесоюзный экран с презентацией нашей команды КВН ДПИ! И вот воскресным вечером, весь Донецк (вместе со всем СССР) увидел меня на экране телевизора. И это был конец моего вузовского пути (правда, тогда я этого еще не знал). Я не знал, что в понедельник с утра ректора, а также секретаря и важных членов парткома ДПИ вызовут в Донецкий обком КПСС на какое-то заседание, и зав. сектором науки и учебных заведений мадам Радченко будет орать им в перепуганные лица примерно следующее: «Кто уполномочил какого-то Кгаснянского (так, по рассказам сочувствующего мне члена парткома, произносила она мою фамилию – через «г», намекая на моё еврейство; как говорят в Одессе: «Если вы хотите, шоб я обиделся – так я пойду и обижусь») представлять на всесоюзном телеэкране Донецкую область, если даже САМ первый секретарь нашего обкома КПСС Дегтярёв еще ни разу не выступал по ЦТ?! Кто позволил ему насмехаться над самым святым для советского человека?! – Чтобы духа этого Краснянского в институте не было! – подытожил ситуацию обком КПСС. Вскоре «моего духа» в ДПИ не стало – меня, 26-летнего кандидата химических наук, уволили решением парткома факультета (!), а деятельность нашей институтской команды КВН была запрещена (уже парткомом института).

Ещё с советских времен я всегда очень удивлялся: вот захожу я в некий высокий кабинет (партийный, министерский, иной); я точно знаю, что хозяин кабинета никогда обо мне не слышал и впервые меня видит, но я четко ощущаю – он сразу, с первого взгляда, с первого «нюха» понимает: в кабинет зашел ЧУЖАК. Как??! Я долго пытался понять этот феномен, пока где-то не прочел статью о хорьках. Степные (белые) хорьки вот как обустраивают свою жизнь. Они заселяют участок степи, после чего самцы начинают грызться между собой за звание «альфа-самца». Наконец один – самый сильный и наглый – загрызает или запугивает всех прочих и становится «хорьком-в-законе». После чего он поступает следующим несложным, но эффективным образом: он мочится на всех остальных коллег-хорьков. Далее всё очень просто: хорёк-в-законе ежедневно обходит свои владения и обнюхивает всех встречных; если встречный пахнет его мочой – значит свой, если нет – это чужак, и хорёк-в-законе без лишних вопросов немедленно загрызает такого. И тогда я понял, что при посещении владельцев всяческих «высоких кабинетов» (как прошлых партийных, так и нынешних коррумпированных) моя проблема состоит в том, что Я НЕ ПАХНУ ИХ МОЧОЙ! И всякий раз, выйдя из такого кабинета, я, как молитву, повторял любимое четверостишие любимого Галича: