Слезы радости. «Как я разлагал израильскую армию» - Константин Поживилко Страница 11

Во-первых, несколько специализаций проходит почти каждый солдат: учится в специализированных армейских школах на подрывника, санитарного инструктора, переводчика с арабского, снайпера, водителя, повара и много ещё кого. До армии я получил права. Это и определило две моих армейских специализации. Сначала меня обучали вождению по пересеченной местности. Мы гоняли на серийных хаммерах и вранглерах. Потом пересели на бронированные версии весом до четырёх с половиной тонн. Нам сказали: «Машины не жалейте, бензин не экономьте». Но за результат спросили жёстко. Многих просто выбросили с курса.

Ещё меня научили водить тяжелый бронетранспортер «Ахзарит», который спас не мало жизней в ливанскую войну. Тысячи Американских БТРов с жестяными боками в дело даже не вводили. Если будете в Израиле – обязательно посетите музей бронетанковых войск. Там есть советские танки с табличками: «Взят в качестве трофея и поставлен на вооружение армии Израиля». Едва СССР поставлял в арабские страны новейшую технику, как Израиль захватывал ее в ходе краткосрочных войн и начинал эксплуатировать сам.

Масштабных войн с соседями давно не было, танки у разбогатевшего Израиля собственные, но «Ахзарит» является отголоском тех давних времен. Он сделан на платформе трофейных танков Т-54 и Т-55. Машина очень серьёзная. За две недели вождения и ремонтов мои ботинки пришли в негодность. Но зато я не посрамил родной десант и сдал экзамен лучше всех. На 93 бала. Представитель бригады «Голани», с которой десантура находится в извечном противостоянии, проехал только на 38. А многие из них и вовсе не сдали экзамен. Вояки этой бригады позиционируют себя самыми крутыми и бесстрашными бойцами. Но если такой тезис требует подтверждений, то слава о них как о самых безмозглых после экзаменов доказательств не потребовала.

Специализацию проходит и каждый взвод. Мой изначально был заточен для проведения операций в зданиях. Нас обучали строить из фанеры помещения различной конфигурации и действовать в них. Не раз тренировались мы в огромной деревне с мечетями, общественными зданиями и даже одним небоскребом этажей в пятнадцать. Слышал, что деньги на это тренировочное поселение дали американцы, которые тоже обучали там свои подразделения перед отправкой в Ирак и Афганистан.

В деревне-призраке шли настоящие бои с пейнтбольными пулями и лазертагом. Сотни раз отрабатывалось каждое движение: как выглянуть из-за угла, не попав под пулю, как ворваться, как правильно бросать гранату, предварительно проверив, не встретится ли на её пути препятствие. Затем многократные захваты на жёсткий временной норматив с последующим разбором действий каждого.

После анализа второй Ливанской войны оказалось, что в войсках не хватает подрывников, способных бороться с тоннелями и бункерами. Нам пришлось овладевать новой профессией. Инструкторами в школе были девчонки. Им трудно было совладать с взводом лишённых секса здоровых бугаев. Слушать по восемь часов теорию невыносимо. Мерзавец Дуду своими сальностями доводил девчонок до истерик. Куда интересней подрывать телевизоры, холодильники, двери, стены. Всё было по-взрослому. Приезжала бригада, устанавливала десяток укреплённых дверей с настоящими замками. Их тут же разносили в щепки. На это крайне скаредное государство денег не жалело.

Войсковые учения тоже проводятся не для показухи, а очень серьезно. В условиях максимально приближенных к боевым. Будь они хоть взводные, хоть бригадные. Каждый точно знает, кто идет с ним и на какой дистанции. Зазубрено и то, кто меняет командира в случае его смерти: начиная от ротного и кончая двумя оставшимися в живых бойцами. Кто-то из них обязательно должен быть главным. В войнах случалось, что ротой приходилось командовать сержанту. По ходу учений задания резко меняются. Я шёл за взводным с рацией, настроенной на частоту роты. Одновременно можно было слушать частоту бригады и узнавать, какие команды пришли батальону.

Особенно запомнились мне учения на Голанских Высотах, где «воевал» весь наш десант при поддержке танков, артиллерии и авиации. Все бригады регулярно проводят здесь учения, чтобы противник не расслаблялся. Орудия лупили боевыми. Мы тоже стреляли по мишеням реально. А из рации летели все новые приказы. Неожиданно наблюдатель с повязкой уложил на землю четырех ребят как раненных. И выдал каждому по бумажке с описанием полученного ранения. Наш санинструктор Шмуэль быстренько ознакомился с листочками и начал оказывать помощь в зависимости от тяжести ранения. На «оторванные» ноги быстро наложил жгуты. Перевязал руки и головы. Вызвал специальный медицинский танк, который вывез раненых к вертолетной площадке.

Голанские высоты это самое плотно заминированное место в мире. Однажды мы «не поняли» прибор GPS и обнаружили себя на минном поле. Как пишут в газетах, по счастливой случайности никто не пострадал. Коровы подрываются на минах едва ли не ежедневно.

Все перемещения армия проводит ночью. А воюет в вечерних или утренних сумерках. Обычно террористы действуют по такому же распорядку. К тяжелейшему истощению на манёврах добавляется невыспанность, голод и холод. На больших учениях к нам отнеслись по-божески. Единственный раз за всю службу выдали американский камуфляж. Воевать в нем легче. Хотя, может быть, думали не о нас, а о телевизионной картинке. На отдых отводили на базу, где можно было нормально поспать и поесть. А вот горячей воды не было. На второй день все начали чесаться, но под ледяной душ лезть не хотели. Одно дело мучиться в пустыне, а к неудобствам на базе никто не привык. Никому не приходило в голову поинтересоваться, почему же нет горячей воды. Я неожиданно раскрыл этот секрет, заглянув в комнату к водителям Саше и Жене. Женёк лежал на койке, уставившись в потолок, а Саша, склонившись над ним, умолял:

– Ну, Женя, ну поедь, пожалуйста.

– Мне скучно.

– Ну, я поеду с тобой.

– Отвали, мне просто в падлу.

Оказалось, что этот мерзавец не хотел привезти солярки для дизеля, а право управлять бензовозом было только у него. Он мытарил не только чистоплотного друга Сашу, но и всю бригаду. Разница между слаженностью на маневрах и дичайшим разгильдяйством в хозроте меня просто потрясла. Наверное, методы убеждения не всегда и не для всех хороши. Иным требуется окрик и тумак.

Второй косяк на манёврах (на иврите косяк – «фак») случился по вине стихии. Командиры как и полагается проехали перед маршем весь маршрут. Но когда мы выступили – разразился редкий для Израиля ливень. Ботинки сразу сделались пудовыми из-за налипшей грязи. Откуда ни возьмись начали образовываться речушки. Сперва по колено, а потом и по пояс. В них мы теряли оптику, фляги – руки были заняты поднятым вверх автоматом. Командиры и не думали останавливаться. Наконец, мы уперлись в бурный глубокий поток. К тому же один из солдат рухнул на землю. Санинструктор заподозрил переохлаждение и засунул ему термометр в задницу. Стучащие зубы нам мешали, но мы дружно расхохотались от этой картины. В итоге за нами приехали «Хаммеры». Миссия оказалась невыполнимой.

На манёврах нас учили двигаться в колонне, идти в атаку с бронетехникой. Особенно понравилось мне захватывать здания вместе с танками. Они ставили дымовую завесу, в которой двигались вслепую по нашей команде. Мы подбирались к зданиям без всякого риска и врывались в них неожиданно для врага. Реально же наша служба оказалась куда менее масштабной, но куда более утомительной.