Моя жизнь на тарелке - Индия Найт Страница 11

Организация выходных у меня оставляет желать лучшего. Обычно они сводятся к тому, что я развлекаю мальчишек. Роберт уверяет, что за неделю «выматывается до чертиков», а потому отдых предпочитает пассивный. Я бы даже сказала — максимально пассивный: целый день валяется на диване в гостиной (в «своей комнате») за закрытой дверью, под умиротворяюще-негромкую оперную музыку. Он устает. У него крайне утомительная жизнь. Если судить по степени утомления Роберта, можно подумать, будто он всю неделю оперирует пациентов. Но я-то знаю, что Роберт Хатт приходит домой до семи, проведя половину рабочего дня в презентациях и тому подобном. В свое время мы дружно перенесли болезнь, известную под названием «синдром пущего изнеможения». Это когда любой разговор заканчивается попыткой одного больного доказать другому, что именно он устает сильнее. Роберт разбил меня в пух и прах — вопреки собственному здравому смыслу я поверила в его невероятную, смертельную усталость и даже, случается, извожусь чувством вины. В результате по выходным Роберт отдыхает не только от тяжких трудов, но и от детей. Каждую субботу (а чаще и воскресенье) я увожу мальчишек из дому, чтобы Роберт мог расслабиться в тишине и покое.

Порой меня посещает гнусная мысль, что ничем не объяснимая усталость — верный признак депрессии. С другой стороны, Роберт патологически ленив. Но в любом случае крайней оказываюсь я. Выходные я ненавижу: в эти дни чувствую себя особенно одиноко. Вот он, кажется, рядом, в соседней комнате, но попробуй дозовись.

На днях я купила новый прикид, как раз для выходных. И прежде чем вместе с Джеком и Чарли отправиться на игрища к Стелле, решила спросить, что думает Роберт.

— Роберт?

Роберт отклеивает взгляд от «Вог»:

— М-м?

— Нравится? Шикарные брюки, правда?

— Модель номера — брюки от Дриса ван Нотена, — говорит он. — С заниженной талией на эластичном поясе, штанины из выбитого шифона, симпатичный дизайн… А-а, эти? Где купила, в «Марк и Спенсер»? Вполне. Любимый фасон китайских лесбиянок, если не ошибаюсь. У тебя неплохие ноги, Клара, очень неплохие, а в этих штанах они кажутся фонарными столбами. — Склонив голову, Роберт изучает «фонарные столбы», затем поднимает глаза и с дружелюбной улыбкой встречает мой столь же дружелюбный взгляд.

— Так я похожа на китайскую лесбиянку? Странно. Вообще-то я хотела одеться в этаком сельском духе — провинция сейчас в моде.

Должна сказать, я люблю потрепаться с Робертом о тряпках. Гораздо хуже было бы, достанься мне пивной или футбольный фанат. «Мой бог, Клара, что за стрижка у этого типа» — вот и все, что я рискую услышать от Роберта, ненароком переключившись на спортивный канал. Вынуждена, однако, признаться, что в последнее время меня он тоже комплиментами не балует, и в глубине души я его не виню. Мой гардероб оставляет желать лучшего. Ну что это за одежда? Практичная? Никто не спорит. Долговечная? Возможно; годы покажут. Но назвать ее красивой нельзя. Неплохо бы пробежаться по магазинам или хоть покопаться как следует в залежах своего шмотья.

— Не заводись, — лениво советует Роберт. — Я тут ни при чем. Думаю, все дело в воинственном синем цвете — сразу Мао на ум приходит. Ну и форма, разумеется, точнее, бесформенность. Может, с другими туфлями попробовать?.. Или с блузкой?.. Футболка на тебе… простовата. А сандалеты… — Последнее слово он произносит так, вроде это производное от «поноса». — Тебе не приходило в голову заглянуть в какой-нибудь нормальный магазин? «У Пола Смита», я слышал, неплохой выбор женской одежды шестнадцатого размера. Думаю, восемнадцатый тоже найдется.

— Я не ношу восемнадцатый. По-твоему, я корова, Роберт? Корова-лесбиянка, да?

— Ну не совсем, но женщине твоего роста осторожность не помешает.

— Так, уже и рост не нравится. Я не прохожу в дверь, Роберт?

Преувеличение — мой способ намекнуть мужу, чтобы тормозил на виражах. Я разжирела до безобразия? Тебе противно смотреть на такую рожу? По-твоему, у меня не волосы, а крысиные хвосты? Иногда срабатывает. Но очень редко.

— Ты чуть-чуть поправилась, — возмутительно спокойно говорит Роберт. — Но до бочки с салом еще далеко. Собственно, даже на Тетю Хрюшку не тянешь.

Он смотрит, как я хватаю ртом воздух. Потом ухмыляется. Так это была шутка…

Недели полторы назад мы здорово развлеклись, сочиняя для себя самые мерзкие прозвища. К субботнему ужину ожидались Ричард с Наоми; шокировать благовоспитанную пару как раз и было нашей целью. Роберта окрестили Пеньком Корявым. Слабовато, но решили, что для начала сойдет, поскольку содержит два основных шоковых момента: а) намек на карликовый рост и б) безропотное принятие лилипутского статуса. Однако на полную катушку мы развернулись, когда дело дошло до моих кличек. О-о! В конце концов выбор пал на «Тетю Хрюшку». Обозвать на публике упитанную жену «Тетей Хрюшкой» — удовольствие сладостное в своем паскудстве, а потому абсолютно непреодолимое.