Свадьбы не будет. Ну и не надо! - Ирина Меркина Страница 11

А если жизнь на работе становится невыносимой, то тем более не надо терпеть. Уходить без колебаний. И помнить, что ты удивительная, ценная, уникальная – и как работник, и как женщина.

Во-вторых, следует держаться так, чтобы никакие кролики на тебя кричать не смели. Но Беата знала, как это трудно. Чем ты более независима, тем сильнее какое-нибудь чмо старается поставить тебя на место.

Она задумалась, вставлять ли этот невыполнимый совет в статью для журнала, что было бы не очень честно. И почти не удивилась, увидев журнал у себя перед носом, открытый на той самой странице полезных советов. Эту рубрику делали все по очереди, но в ближайший номер готовить ее поручили Беате – на свежем колготочном опыте.

– Вы читаете «Ажур»? – быстро спросила ее Софья Михайловна, нервно оглядываясь на свою незапертую аптеку.

Беата еле удержалась от смеха. Она вспомнила журналистскую байку о том, как легендарный журналист Анатолий Аграновский на вопрос, читал ли он «Малую Землю» Брежнева, ответил: «Я ее писал». Но сейчас такой ответ был бы хоть и правдив, но вряд ли уместен. Она лишь сделала заинтересованное лицо.

– Смотрите, как тут написано. «Надо помнить, что самое лучшее у тебя впереди, даже если кажется, что жизнь уже прошла. И каждый день, каждую минуту ждать счастья, которое обязательно и очень скоро придет». Вот!

Беата читала этот текст в рукописи, и он показался ей примитивным и слащавым. Автором его была Галина Ведерникова, генеральный директор, которая изредка «баловалась» небольшими материальчиками. Беате дали его на редактуру, и она вначале попыталась переписать текст полностью, но потом махнула рукой и только чуть-чуть поправила стиль.

И вот выходит, что Галя написала именно то, что нужно читателям, к тому же почти то же самое, о чем думала и сама Беата. Мораль – не судите опрометчиво. Беата решила, что вместо жизненных советов она научит своих читательниц, как выбирать колготки. Зря, что ли, отправляясь на дело, она обшарила на эту тему весь Интернет!

* * *

Сделать важный звонок ей удалось только в так называемый технический перерыв, для которого существовала начерченная по трафарету табличка. Беата давно собиралась вместо «ТЕХ. ПЕРЕРЫВ 20 МИНУТ» написать винни-пуховое «УШОЛ ШАСВЕРНУС», но все забывала.

– А, проклюнулась, – без удивления сказал ленивый голос в трубке. – Говорил, прибежишь. Слышал, ты на рынке носками торгуешь. Кушать захотела?

– Я не на рынке, – сказала Беата. – Я по делу. Ты помнишь Переяславчикова?

– Кого? – насторожилась трубка.

– Депутата Переяславчикова, у которого я брала интервью, – терпеливо объяснила Беата. – Ты еще тогда сказал, что он слишком борзый и разевает пасть не на свой кусок. Помнишь?

– Что тебе надо? – холодно спросил ее собеседник.

– Ты знаешь, что он разбился на машине? А машина была совсем новая, только купленная!

– Дура, – сказала трубка равнодушно. – Опять лезешь не в свои дела, опять нарвешься. Мало тебе, что газетку твою вонючую закрыли? Сиди тихо. Неприятностей хочешь?

– Я хочу знать... Хочу знать, какие автосалоны по городу – твои! – выкрикнула Беата навстречу коротким гудкам. – И где Переяславчиков покупал машину. – Она отключила телефон. – И я это узнаю.

* * *

В середине дня к ней подскочила Люда.

– Ты что, с Серым зарубилась? Забей, он ко всем привязывается. Говно каких мало. Сначала подкатывается, потом вонять начинает. А что за мужик тут у тебя сидел? Хахаль твой?

Беату позабавило старомодное слово – хахаль. Когда-то в студенческой компании про нее сочинили стишок: «От хахаля к хахалю – все хахали ахали». Ну и разные варианты.

– Лучше расскажи, как было в ресторане, – сказала она.

Люда поджала губы:

– Я тебе еще в субботу рассказать хотела. А ты раз – и ускакала куда-то, даже ко мне не подошла. На свиданку, что ли, бегала, с этим в шарфе?

– Ну говори же! – поторопила ее Беата. Лучший способ избавиться от чужого любопытства – задавать встречные вопросы.

– Короче, все было ужасно. Представляешь, прихожу, вся уложенная, накрашенная. Юбка мини, колготки твои, шпильки – все, как надо. Сижу. Женщин немного, и все с мужьями. Смотрю, есть ребята симпатичные. И помоложе, и посолиднее. С золотыми запонками. Короче, можно выбирать.

– И что?

– И ничего! Сидели и жрали три часа подряд. Танцев не было, так просто ни к кому не подойдешь. И Реваз этот прибабахнутый от меня ни на шаг. А еще он мне знаешь, что сказал? «Людмила, – говорит, – вы можете чувствовать себя свободно и никого не бояться. Я знаю, что у вас думают про кавказских мужчин. Но раз вы пришли со мной, никто даже не посмотрит в вашу сторону». Вот это здорово, правда? Никто не посмотрит! И ведь точно – никто не посмотрел! Вернее, посмотрят, срисуют рядом Реваза – и глаза в сторону. Ну ты скажи, а?

– Твое счастье, что не посмотрел, дурочка! – не выдержала Беата. – Знаешь, что было бы, если бы ты стала при нем кому-то глазки строить?

– И чего было бы?

– Кров, – торжественно произнесла Беата с кавказским акцентом. – Много крови. Больше всего твоей.

– Ой? – не поверила Люда.

– Не сомневайся. Ты думаешь, кто тебе Реваз – безобидный дедушка?

– А... – начала Людмила и вдруг шмыгнула куда-то в сторону. Над прилавком, как статуя командора, навис непреклонный Сергей-администратор.

– Снова посторонние разговоры в рабочее время. Беата Мстиславовна, согласно уставу нашего предприятия, я вынужден вас оштрафовать. У вас будет вычтено из зарплаты.

Беата смотрела на него во все глаза. Ее даже не насмешило упоминание о подвальной зарплате, которой ей и без штрафов еле хватило бы на один ужин в «Виноградной косточке». Она никогда прежде не знала, как низок и мелочен может быть мужик в своей мести женщине, которая предпочла ему другого.

Впрочем, все она прекрасно и давно знала. Но каждый раз, сталкиваясь с этим, теряла дар речи. Так молча и смотрела на прямую спину администратора, который, наверное, решил, что она переживает из-за вычтенных денег.

Бедная продавщица Маша! Так, кажется, зовут девушку, которая написала в редакцию письмо. Неужели над ней вот так же постоянно издеваются плешивые администраторы? Почему же тогда она не по этому поводу просит помощи, а переживает, что негде отхватить богатого мужа? Не верит, что можно что-то изменить, не выходя из-за лотка? Унижение и бедность – вечный удел продавщиц Маши, Люды и Софьи Михайловны, а чтобы разорвать этот порочный круг, нужно вырваться из подвала... Но кто тогда будет продавать колготки, лекарства и бытовую химию? Умница и красавица Беата?

* * *

– ...Беата!

Она остановилась как вкопанная. Погрузившись в мысли о нелегкой женской доле и о судьбе бедного депутата Переяславчикова, умница и красавица совершенно забыла о назначенном на вечер свидании. Закончив работу, она по инерции направилась домой. Дом ее был недалеко от «Семерых козлят», поэтому на работу Беата проезжала три остановки на троллейбусе, а обратно в хорошую погоду шла пешком. Это было удобнее, чем воровато оставлять за углом машину, которая была в три раза дороже, чем дряхлый «Пассат» Сергея-администратора, чтоб ему повылазило.