Быть может, история любви - Мартен Паж Страница 11

Еще в дверях Виргилий заметил, что красный глаз автоответчика потух. Он поспешил к выключателю — электричества не было. С того момента, как он расторг договор с кампанией EDF, прошла неделя. Он никак не решался позвонить туда, поскольку не знал, как объяснить свое внезапное выздоровление. Под раковиной в кухне он отыскал свечи — они придадут квартире готический флер.

Потолок ходил ходуном. Соседка сверху привела клиента. Виргилий извел прорву спичек, однако подмокшие свечи отказывались гореть.

Когда на пятом этаже перестали скрипеть пружины матраца, он поднялся к соседке. Она появилась перед ним в белом пеньюаре с вышитой розой примерно на уровне груди. Ее лоб покрывала испарина, в руке она держала банку кока-колы лайт. Свечей у нее не было. Она чуть ли не силой всучила Виргилию старую спелеологическую каску, так как спереди к ней крепился маленький фонарик.

Вернувшись на свой диван, Виргилий напялил каску, закрепил ремень под подбородком и зажег фонарик. Свет упал на книжные полки. Стоило ему шевельнуться, как луч перескакивал на другое место. Виргилий отключил мобильный. И вдруг почувствовал, что смертельно устал.

Он не был несчастлив, но перед друзьями разыгрывал несчастного, и это принижало его былые сердечные муки. Копируя свою обычную манеру поведения, он вдруг осознал, насколько карикатурен: постоянное недовольство, одни и те же жалобы и ни капли самокритики. Спасибо Кларе, это она подтолкнула его к такому открытию. Ему осточертела роль неудачника, которой он овладел в совершенстве. Он не знал, по плечу ли ему роль баловня судьбы, но мучительно жаждал двигаться только по этой асимптоте.

Тоска постепенно и совершенно незаметно для Виргилия рассосалась, уступив место приятному расслаблению. Все-таки ложь не его конек. И потом, ему не нравился тон, в котором его друзья говорили о Кларе. Они ведь не знали ее. Дружба дружбой, но, по правде говоря, она не заслужила такого отношения. Виргилий провел потрясающую неделю, а теперь сам фарс перестал его забавлять.

Он взял с полки над раковиной банку кислой капусты со свининой. В последнее время ему не приходилось покупать себе еду и ужинать дома в одиночестве.

Он сервировал низкий столик перед диваном. Воткнул вилку в капусту и сел перед телевизором. Фонарик каски освещал скудный ужин и отражался в сером экране. Пока он ел, дом, как обычно, дрожал и шатался. Резкий вкус капусты смешивался со вкусом не очень качественного мяса, от холодного кислого сока сводило зубы, но Виргилий не обращал на это никакого внимания. Его мысли блуждали среди каких-то воспоминаний, похожих на сон. Экран телевизора потух и снова приобрел цвет стоячей воды в пруду. Виргилий очнулся.

Встав, он принялся искать неизвестно что. Фонарик на лбу выхватывал частички квартиры, как это бывает, когда исследуют древние рисунки на стенах пещеры. Мысль о том, чтобы отправиться к кому-нибудь из друзей за очередной дозой осточертевших ему утешений, была невыносима. Он решил прогуляться.

Он взял с собой автоответчик — хоть какая-то компания. Прижав аппарат к груди, дошел до кафе «Терминюс» и устроился за столиком. Уставшие посеревшие люди ждали поезда. Виргилий получил свою чашку травяного чая, потом воткнул вилку автоответчика в розетку под сиденьем и нажал на клавишу прослушивания старых сообщений.

Почему-то от голоса Клары у него щемило сердце. Хотелось снова услышать его.

Автоответчик молчал. Виргилий нажал на клавишу еще раз. Его палец с силой воткнулся в черный пластик. Тишина. Тогда он понял, что ничего не добьется: неизвестный инженер постановил, что записи должны храниться не больше недели. Даже техника участвовала в заговоре. Клара медленно исчезала. Единственное свидетельство ее существования кануло в небытие. Вот бы собраться с духом, бросить на пол аппарат и растоптать каблуками. Все винтики разлетятся тогда в разные стороны, а тонкая магнитная лента вывалится, словно кишки мертвого животного.

Чай остывал. Ему так не хватало Клары. Ему не хватало женщины, которую он совсем не помнил. Целые сутки он верил, что у них был роман, и честно пытался вспомнить, как они любили друг друга. Потом целую неделю он делал вид, что страдает из-за их разрыва. И, как ни странно, осознав, что ни романа, ни разрыва не было, он еще больше привязался к ней. Будто играя в разбитое сердце, он и вправду себе сердце надорвал.