Ледяной город - Карен Джой Фаулер Страница 11

— Посмотри. — Аддисон протянула Риме «Сан-Хосе меркьюри ньюс».

Рима прочла заголовок: «Морские львы напали на посетителей аквапарка в Сан-Франциско». Это была вовсе не та статья, на которую Аддисон хотела обратить ее внимание. Аддисон имела в виду совсем другую статью: «Холи-Сити продается впервые в истории».

Рима не понимала, зачем извещать ее о нападении морских львов, — кроме того, что такая новость была интересна сама по себе. Из своей комнаты она порой слышала их лай. Наверняка в Санта-Крус было много этих зверей.

С Холи-Сити все было бы еще непонятнее. Из статьи Рима могла узнать, что за него запрашивают одиннадцать миллионов долларов. Общая площадь составляла сто сорок акров, а владельцами были три старика за восемьдесят. В 1920–1960-х годах Холи-Сити был местопребыванием секты, возглавляемой Уильямом Райкером. Газета описывала его как торговца галстуками, который изобрел собственную религию, и отмечала, что он четыре раза баллотировался в губернаторы, но так и не преуспел, обвинялся в двоеженстве, мошенничестве, неуплате налогов, подрывной деятельности и убийстве, но так и не сел. Умер Райкер в 1969-м.

В тридцатые годы его секта насчитывала около трехсот человек, но число их резко уменьшилось, когда самой ходовой дорогой к побережью стало Семнадцатое шоссе. В шестидесятые собственность ненадолго перешла в руки одного музыкального директора из Голливуда, он продал ее группе инвесторов, а те в 1968-м — теперешним собственникам, с условием, что восемь оставшихся членов секты не только получат право остаться, но и будут получать в течение восьми лет по тысяче долларов в год либо их эквивалент продуктами, одеждой и жилплощадью.

В семидесятые пустующие здания заняли хиппи, но затем их согнали. Единственным живым видом деятельности осталось производство художественного стекла. Из зданий мало какие сохранились — дом самого Райкера и еще несколько, но в Холи-Сити имелись ручьи, водопады, утесы и долины, а также десять пустующих участков под застройку. Однако собственники хотели сохранить все владение как парк, а не отдавать его застройщикам.

Все это содержалось в газетной статье. Но Риме хотелось выговориться, и поэтому ее взаимонепонимание с Аддисон так и не выплыло наружу. Вместо этого Рима рассказала об утреннем вторжении, но кратко, без драматических подробностей.

Аддисон поинтересовалась, как выглядела женщина. С рыжими волосами? С анхом [18]на шее? Тут была, по ее словам, одна такая, которая постоянно бродила по пляжу, и однажды ее видели роющейся в мусоре. Рима не знала, расстроена Аддисон или нет и если да, то насколько. Она не смотрела на Риму, а некоторые как раз не смотрят на собеседника, когда рассержены на него, но принадлежала ли Аддисон к их числу? Ведущий наконец объявил название радиостанции — KPIG. [19]

— Ну, анх каждый может купить, — заметила Тильда. — Это еще ничего не значит.

— На ней был капюшон, — объяснила Рима. — Я не видела, что у нее на шее. И волос тоже не видела. Она была здесь минуту, не больше. И только на кухне.

— Посторонних нельзя пускать в дом, — объявила Тильда, словно Рима об этом не знала.

Собаки вели себя необычно тихо для обеденного времени. Где были они, с их острыми зубами, когда их так не хватало? Почему Рима должна быть одна виновата во всем?

Вдруг она вспомнила о квитанциях. Там, на пляже, под дождем, расплывающиеся чернила… а что дальше? Видимо, квитанции наверху. Надо их принести. Оливер твердо верил, что плохие новости надо вываливать все в один прием, а не огорчать маму несколько раз. Иногда мама обнаруживала, что Оливер кое-что утаил, и тогда он объяснял, что ждет, пока плохие новости не накопятся.

Рима встала с намерением пойти к себе и обшарить карманы кофты и джинсов в поисках квитанции. Но когда она проходила мимо Тильды, та поймала ее за руку и повернула лицом к углу кухни.

Тильда показывала пальцем на крошечный застекленный атриум домика из «Пойла». Орудие убийства — бутылка из-под шампанского — лежало на своем месте под листами папоротника; пробка, как и раньше, была в горлышке. Но тело жертвы, облаченной в смокинг, — тело исчезло.

Глава пятая

(1)

У пропавшего было имя: Томас Гранд, секретный агент, специализирующийся на внутреннем терроризме — задолго до осады Уэйко, [20]событий в Оклахома-Сити [21]и Унабомбера, [22]задолго до того, как белые американцы из среднего класса вообще узнали, что это такое. Тильда и Аддисон пустились в обсуждение, стоит ли вызывать полицию.

Тильда была против. Когда она жила на улице, произошли два убийства бездомных, и полиция не раскрыла ни одного. Все, что они могли сделать, по ее наблюдениям, — это выдать несколько реплик по поводу бездомных, совершенно неуместных реплик, по ее мнению. Тильда не верила в полицию.

Рима хотела было заметить, что, по официальным отчетам, лишь шестьдесят процентов дел об убийствах закрывается, но так как не помнила, откуда эта цифра и верна ли она вообще, то предпочла помалкивать. Шестьдесят процентов — много это или мало? По сравнению с другими видами преступлений — грабежами, изнасилованиями, кражами, — показатель был, по всей видимости, весьма приличным.

Аддисон тоже была против. Ей казалось, что из этого можно сделать историю и выложить ее в Интернет, где та будет жить вечно. И не на каком-нибудь никому неведомом сайте, а на странице новостей «Америка онлайн». Если там появляются заголовки вроде «Авиакомпания извинилась перед пассажиром, который больше не мог терпеть», то, очевидно, и такая тема не покажется слишком низменной. Большую часть своей взрослой жизни Аддисон провела в искреннем убеждении, что очень многие из читающей публики и все новостники будут счастливы, если она погибнет каким-нибудь необычным и загадочным способом. Она сказала, что уже предупредила eBay, и предложила запирать входные двери, даже если дома кто-то есть.