Уролога.net - Оганес Диланян Страница 11

— Был.

— Температура?

— Нет.

— Улыбнись мне, Александр Тимофеевич. — Не знаю, почему, но сейчас «вы» прозвучало бы нелепо. — Улыбнись, все у тебя хорошо.

— Слаб я…

— Встаньте, походите, начинайте питаться — все пройдет. Ну-ка! Встали!

Куда там старому, немощному человеку сопротивляться веселому задору молодого доктора?

Сегодня я тебя выписал, Александр Тимофеевич. Выписал здоровым. И завтра я получу гистологию послеоперационного материала, где будет сказано, что все удалено чисто, а в лимфоузлах метастазов не обнаружено.

Я в это твердо верю. А ты, Александр Тимофеевич, готовься. Через двадцать лет, на твое девяностопятилетие я собираюсь выпить водки.

* * *

— …Бюрократию на потом. Пожалуйста. — Грузный мужчина изо всех сил старается не кричать. Он натурально воет сквозь сжатые зубы. Скулы выступают, кажется, сейчас раскрошит себе зубы.

— Одну вашу подпись. Пожалуйста, это ваше согласие на обследование и лечение. Я потом заполню…

За час до…

Душно. Открыты нараспашку все окна, но это, скорее, добавляет духоты. Душа ноет в предчувствии неспокойной ночи в относительно спокойном, практически неэкстренном госпитале. Ну, что может к нам поступить? Почечная колика? Справлюсь. Аппендицит? Холецистит? Панкреатит? Справлюсь. Ножевую сюда не привезут, а если и случится, что местные солдаты друг друга… Тогда пугаться не будет времени. Как не было времени пугаться в районной больничке с иглодержателем без бранш, когда привезли солдата с двумя литрами гноя за почкой… Анестезиолог не хотел давать наркоз, пусть умрет без нас, говорил… Умрет же сейчас… Вот сейчас и умрет… Выжил, но я до сих пор подозреваю, что выжил он скорее вопреки моим действиям… Язву с кровотечением не привезли бы… Роды — это точно не к нам, у нас из всего акушерского оборудования — одна щипца. Нет, нет, не оговорился. Просто не знаю, как назвать щипцы с одной браншей. Зато есть литература по теме. Фотография обложки книги под названием «Искусство повивания, или Наука о бабьем деле». Этой обложкой начмед бравирует, когда в госпитале некие темные личности пытаются провести тендерные сборища. «Бабы, повивайтесь! — рычит он. — Бабьим делом займитесь!» Бабье дело, по его глубокому убеждению, состоит в поминутном угадывании и исполнений желаний мужчины.

За 45 минут до…

— Алло, Оганес, привет, Лаффиулин беспокоит.

— И тебе салям алейкум и аллах акбар, Бекмухаммед Арифмамеджанович, — бурчу я в трубку, понимая, что этот человек, внешне — абсолютно русский, полковник Российской армии, звонит, только когда случается форменный хабах.

— Не издевайся, — добреет Арифмамеджанович. — Тебе щас привезут острую задержку мочи. Я, правда, не разобрался, что там, из страховой звонили… В общем, разобраться и доложить!

— Не приказывай, Бек. Я как-никак гражданский, — скалюсь я счастливо, ибо острая задержка — это хорошо.

Ну, или я тогда так считал. Ведь острая задержка в типичном случае — это аденома или простатит, это катетер, обильно смазанный «Катеджелем» (гель с лидокаином), вскрик мужчины преклонного возраста и его счастливый смех.

Но это — в типичном случае…

«Бюрократию на потом. Пожалуйста….»

Диагноз. (Это я писал уже потом, благодаря бога за то, что дал ему подписать информированное согласие.)

Основной: Рак предстательной железы T4N2M1. Состояние после орхэктомии, комбинированной химиолучевой, антигормональной терапии; нефростомия по поводу нарастающего гидронефроза, вызванного метастатическим поражением регионарных лимфоузлов; острая задержка мочи.

Сопутствующий: ишемическая болезнь сердца: стенокардия напряжения II функционального класса; пароксизмальная мерцательная аритмия, состояние после проведенной антикоагуляционной терапии («Варфарин», последняя доза — 36 часов до поступления), осложненная гематурией 48 часов назад; сахарный диабет второго типа, компенсация; язвенная болезнь желудка и двенадцатиперстной кишки, ремиссия; варикозная болезнь вен нижних конечностей; гипотиреоидный зоб, состояние после тотальной тиреоидэктомии, лекарственный эутиреоз.

Все вышесказанное означает: рак простаты дал метастазы, несмотря на удаление яичек, проведенную тяжелую терапию. Просто, когда он впервые пришел к врачу, он был уже неоперабелен. Какая операция, если ПСА при первом обращении — выше ста? Выше ста — это прибор зашкаливает, такие значения не уточняют, нет нужды. Норма ПСА — до четырех. Больше — тревога, УЗИ, биопсия. Когда он пришел впервые к врачу, тот вынужденно развел руками и сделал ему в боку дырочку, проведя в почку трубочку — нефростому. И повесил мешок с другого конца, без перспективы когда-нибудь вынуть этот мешок. Потому что мочеточник был перекрыт массой лимфоузлов, где сидели презлые метастазы.

У человека — мерцалка. То есть сердце периодически начинает шалить. Предсердия, вместо того чтобы сокращаться, асинхронно трепещут. Ну и что, зачем человеку в такой ситуации разжижать кровь? Да еще и «Варфарином», от которого он закровил в нефростомический мешок? Просто у человеческого сердца есть ушки. Смешно, правда? Ушки у сердца. Не любят их кардиологи, предпочли бы, наверное, обходиться без них, потому что в них при мерцалке образуются тромбы. Которые потом летят в легочные артерии, застревают где-то там и вызывают тромбоэмболию легочных артерий. А вот это уже смерть. И мат-перемат дежурного реаниматолога, когда он слышит выражение «ТЭЛА поступает».

Остальную часть его диагноза можно пропустить. Сейчас важно ему катетером выпустить мочу…

Катетер не проходит. Я малость злюсь, надеваю катетер на металлический проводник. Не проходит. Я понимаю, что надо готовить троакарную цистостомию, операцию, при которой в мочевой пузырь вставляют трубку. Но я беру цистоскоп и пытаюсь провести хотя бы мочеточниковый, самый тонкий катетер. Цистоскоп упирается в непреодолимое препятствие. Я глазом вижу, что мочеиспускательный канал заканчивается слепо, некуда уткнуться. Рак превратил простату в камень и не пропускает ничего… Гидроудар идет обратно, то есть не проникает даже вода… Ладно, где наша не пропадала, готовлю троакарную цистостомию. Новокаином обезболиваем зону, где должен пройти троакар (это такая полая трубочка с заостренным концом), выполняем маленький разрез, вводим троакар, толкаем поглубже трубочку, вынимаем троакар, фиксируем трубочку к коже. Вот и все… А в центрах по типу наших делаются еще рентген и УЗИ-контроль. Делаю. Все нормально.

До трех часов ночи наблюдаю больного в отделении. Не кровит.

На следующее утро

Телефонный звонок:

— Доктор, срочно! Больному плохо!

Бегу.

Ноги в кеды, взгляд на часы — шесть тридцать. Чувство сожаления по поводу потерянного часа сна, бег.