Как кошка с собакой - Евгения Пастернак Страница 11

Моим крошкам уже месяц, а я не могу на них наглядеться. Глазки голубенькие, шерстка как шелк, из корзинки уже почти научились выбираться — вот какие молодцы. Кошечка, мы ее пока Пусей зовем, уже вовсю прыгает и охотится. Котик Пусик, он поспокойнее, как все мальчики, поглупее пока. Но это ничего, скоро он свое возьмет, я уже вижу, лапки у него красивые, мощные, породистые — весь в папу. Красивый будет кот.

Будущий красавец-кот как раз пытался поймать передними лапками бантик, но не смог поймать даже равновесие — смешно завалился на спину. Пуся тут же воспользовалась его промахом, вскочила на него и… выскочила из корзинки. Ну какая умница! Чудо, а не кошечка — вся в маму!

Я выскочила из корзинки вслед за ней, взяла за шкирку, осторожно вернула в домик. Рано еще ей по квартире шастать, еще лапки разъезжаются, еще в пространстве плохо ориентируется. Не дай бог папуся наступит или Олька дверью прижмет.

Я с любовью лизнула обоих в нос и пошла подкрепиться. Ужас сколько приходится есть, эти маленькие насосики выедают из меня каждый за троих. Ну ничего, уже скоро можно будет их и к своей миске пускать. Пусть попробуют мяска и рыбки. Да и молочка со сметанкой. Еще буквально пару недель потерпеть нужно.

Пес

Несколько дней я просыпался с внутренним вопросом: «Готов?» Прислушивался к себе — все равно хотелось выть, ругаться и кусаться — и отвечал: «Не готов».

Но однажды проснулся с ясной, спокойной головой, не почувствовал ничего, кроме голода и желания сходить до ветра, и ответил: «Готов». Я даже есть ничего не стал, прямо побежал в тот заветный двор. Ни о чем не мечтал, не думал, не представлял. Просто точно знал, что увижу там что-то хорошее.

Поэтому совсем не удивился, обнаружив на окне мою красавицу. Я остановился так, чтобы она меня не видела. Почему-то стыдно было. Наверное, за глупую свою ревность. Или просто не хотелось нарушать идиллию.

Кошка сидела неподвижно, но пахла жизнью: молоком, теплом и нежностью. А рядом с ней сидела ее уменьшенная копия. Только голова была чуть побольше, и пахла копия чем-то совсем мягким и слабым. Они перемуркивались за стеклом, видимо, о чем-то своем, семейном.

Я посидел чуток и побежал назад. Ощущение было такое… Очень хорошее. Меня однажды маленький мальчик погладил по голове. Я тогда еще щенком был. Родители мальчика на секунду отвернулись, он успел добежать до меня и раза три провести рукой по моей шерсти. Не скажу, что это было очень нежно. Разок он заехал пальцем мне в ухо, а потом я еле успел зажмурить глаз. А когда его оттаскивали родители, пацан успел вцепиться в мой бок и выдрал клок подшерстка. Но все равно, я этот момент на всю жизнь запомнил.

И сейчас у меня было такое чувство, что меня снова погладили по голове — только без увечий и вырванной шерсти.

Кошка

Время летит незаметно.

Мои малыши уже не дурашки, а нормальные детки. Ушки торчком, хвостики крючком.

Ходят, как большие, в туалет, едят из миски. Хотя все еще за ними глаз да глаз нужен — то залезут на диван и там застрянут в подушках, то под ванной заснут, а я их бегаю ищу, то еду на себя вывернут — короче, умаялась я уже. Иногда так хочется взять поводок и привязать их обоих к батарее. Только боюсь, или батарею вывернут, или поводком задушатся.

Вот на днях оба заснули, только я на форточку прыгнула, хоть немножко отдохнуть, только расслабилась, только красивую позу приняла — Пуся тут как тут.

— Маааааам, я к тебе хочу!

— Пуся, иди спать!

— Ну маааааам.

— Пуся, спать!

— Я ееееесть хочу.

— Иди поешь.

— Нет, я с тобой хочу.

— Пуся, я…

— Я пиииить хочу.

— Иди попей!

— Ну маааам.

Я уже совсем было собиралась спрыгнуть в комнату и отвесить Пусе подзатыльник, как с улицы раздалось:

— Ой, какая кошечка! Ах, какая прелесть! Ой, смотри, у нее котенок! Ой, какой хорошенький.

Я распушила хвостик и улыбнулась, а Пуська так просто зашлась от восторга.

— Мама, мама! Это про меня? Это я хорошенькая? Мама, ты скажи им, меня Пуся зовут! Мама, я хочу к тебе!

— Пуся, осторожно, ты сейчас с подоконника упадешь, — сквозь стиснутые в улыбке зубы промяукала я.

— Мама, а я правда хорошенькая? Вот так надо сидеть, да?

Я посмотрела на свою дочь и чуть сама не рухнула с окошка. Это чудо, которое только-только научилось ходить так, чтоб лапы не разъезжались, сидело, склонив головку, и смотрело на улицу. Где, где она этому научилась?! Глазки долу, лапки по первой позиции, хвостик аккуратно подвернут. На мордочке полное безразличие ко всякой суете и восторгам по ее поводу.

Пуся подняла на меня небесно-голубые глазки и спросила:

— Мама, я правильно сижу?

— Ага, — только и сумела потрясенно сказать я.

Вот ведь, а дочь-то выросла.

Если бы я хоть на секунду предположила, в какой кошмар это выльется, я б тогда так надавала Пусе по шее, что она б еще долго к окну не подошла. А я просто спрыгнула к ней, вылизала на глазах у восхищенных зрителей, а потом ласково, но уверенно спихнула вниз. Рано, мол, еще по подоконникам шляться.

А через неделю все и случилось. До сих пор лапы трясутся. И голос пропал на нервной почве.

Пес

Я еще раза три прибегал смотреть на кошку и ее котят. Всегда отсиживался за кустами, чтобы она меня не видела.

А на четвертый раз мы прибежали туда всей стаей.

Началось с того, что Кочан задрался с Вожаком. Это вообще против всех правил: он должен был сначала завоевать место заплечного, а уж потом претендовать на лидерство. Но это ж Кочан, ему правила не писаны. Когда мы перекочевывали от свалки к свалке, он вдруг догнал Вожака и заявил:

— Долго мы тут в трех углах тесниться будем?

Это была наглость. Территория у стаи была большая, как раз такая, чтобы и нас прокормить, и контролировать ее каждый день. Вожак очень вежливо это растолковал Кочану.

— Ерунда! — ответил тот. — Мы можем контролировать гораздо больше. У нас будет больше еды и больше силы.

— Да? — Вожак наклонил голову набок. — И кто будет патрулировать границы?

— Примем в стаю еще псов! Проблема, что ли? К нам каждый день кто-то просится!

А это уже была не наглость, а глупость. То есть к нам действительно все время норовили прибиться всякие карликовые пинчеры и болонки, но Вожак посылал их к кошачьей матери, не дослушав. И правильно делал. Эти, так сказать, собаки висели бы на нас мертвым грузом.

Я уж думал, что Вожак сейчас рыкнет на Кочана, поставит его на место. Но Вожак опять удивил.

— Хорошо, — сказал он, — показывай.