К западу от смерти - Луис Ривера Страница 11

Когда я подошел к стойке, он даже не повернул головы. Я кашлянул. Он недовольно поморщился и сложил газету. Теперь он со скучающим видом смотрел прямо перед собой.

— Добрый день, — сказал я.

Он вяло махнул рукой в ответ.

— Мне нужен номер.

Он встал, снял с крючка ключ и протянул его мне. Почти все остальные ключи висели на своих местах.

— Вы даже не поинтересуетесь, на сколько дней я хочу поселиться? — спросил я. Похоже, обязанности портье меня волновали гораздо больше, чем его самого.

— На сколько вам нужен номер? — спросил он, пожав плечами.

— И вы не хотите записать мою фамилию в книге постояльцев? — не унимался я.

Он достал из ящика стола толстую тетрадь и хлопнул ее на стойку. Поднялось облачко пыли. Так же молча он вытащил из кармана ручку и вопросительно посмотрел на меня. Я начал завидовать его спокойствию и равнодушию.

— Я здесь на пять дней. Если повезет, то уеду раньше, — сказал я, а потом назвал свою фамилию и имя.

Почему-то я был уверен, что он вспомнит меня. Год назад я вел себя так, что наверняка он обратил на меня внимание. Или это был не он?..

Хозяин все тщательно записал, дал мне расписаться, закрыл тетрадь и убрал ее обратно в стол. Потом подвинул мне ключ, сел на рассохшийся стул и взял в руки газету. По его мнению, он и так сделал больше, чем должен был.

— Второй этаж, — бросил он, не глядя на меня. — Вода будет вечером.

Образец гостеприимства.

— Скажите, вы не узнаете меня? Год назад я жил здесь… Довольно долго. Мы останавливались с моим другом. Я хотел узнать, не приезжал ли он сюда недавно?

Как мог, я описал внешность своего друга. Это оказалось неожиданно трудно. Его лицо было как в тумане. Странно… Девушку я представлял абсолютно ясно. И своего шефа тоже… А вот лицо друга ускользало. Мне никак не удавалось представить его. Но все же кое-как я набросал его портрет. Все это время хозяин безучастно смотрел в окно. Похоже, я напрасно терял время. Но мне нужно было узнать, не останавливался ли мой друг в этом отеле. Чтобы освежить память, я протянул ему деньги. Немного, но по местным меркам это был неплохой улов. Упрашивать себя он не заставил. Деньги исчезли мгновенно, словно их смахнул ветер.

— Вроде я помню его, — промямлил хозяин. — Совсем недавно, да? Помню.

Я с силой сжал ключ.

— Он долго здесь пробыл? Вы записали его в своей книге?

— Он был не таким дотошным… А жил примерно с неделю. Может, чуть меньше.

— Простите, а не могли бы вы дать мне ключ от его номера? Я бы хотел остановиться в нем.

— Я вам его и дал. Это единственный приличный номер… Чертов отель!

— Он вам не нравится?

— А вам нравится?

— Нет, но я здесь потому, что у меня нет выбора.

— Вот и я поэтому, — он сделал попытку открыть газету.

— Еще вопрос: когда вы убирали в номере, не нашли ничего… Ну, странного, что ли?.. Или чего-нибудь такого, что запомнили бы? — я протянул ему еще купюру.

— А я и не убирал там, — он беспечно пожал плечами. — Ваш друг здесь почти не появлялся. Так, заходил иногда за вещами. Даже не ночевал… Что там убирать?

— После него там никто не жил?

— Да нет…

— Не очень дела идут?

— За четыре дня вы первый, кто зашел сюда. И это можно назвать наплывом туристов. Считай, не успел уехать ваш приятель, вы селитесь в его номере. Если дела пойдут так дальше, я перестану подумывать о том, чтобы продавать эту рухлядь, — сарказма хозяину было не занимать.

Но не это привлекло мое внимание.

— Не успел уехать?.. Почему вы сказали, за четыре дня? Что это значит?

— Четыре дня и значит четыре дня. Ваш приятель уехал в прошлую субботу. После него ни одного чертова постояльца. Та еще жизнь! — пробурчал хозяин.

Но я не слышал его. Я вообще перестал слышать и видеть что-нибудь. И уж совсем перестал что-либо понимать.

* * *

В номере я попытался собраться с мыслями. Итак, человек, который мертв больше двух недель, уезжает из этого отеля всего четыре дня назад. Хозяин, хоть и не слишком ревностно относится к своим обязанностям, на сумасшедшего не похож. И кажется, не ошибается. Если только тот человек не похож на моего друга, как две капли воды. Всякое, конечно, бывает, но в такие совпадения я не верю. Что остается?

Только одно — я сам сошел с ума. Или все же это просто совпадение?..

Я обошел весь номер, надеясь найти что-нибудь такое, что окончательно убедит меня либо в одном, либо в другом. Но в номере было чисто, словно здесь потрудилась не одна уборщица. Не было даже тонкого слоя пыли на столе… Стерильная чистота. Слишком странная для такого заведения.

Когда я понял, что поиск никакого результата не даст, я лег на кровать, на которой лежал… он? Или не он? Потом посидел в кресле. Зашел в ванную и в туалет… Что я хотел почувствовать? Не знаю. Скорее всего, его присутствие. Но этого не произошло. Номер был мертв, как любое казенное жилье.

Мне смертельно захотелось курить. Или хотя бы выпить. Словно я вернулся назад во времени. Точно так же я чувствовал себя, когда впервые попал в этот город.

Чтобы немного успокоиться, я распаковал вещи. Хотя что там было распаковывать? Пара смен белья, джинсы, две рубашки, полотенце, бритва и зубная щетка. И еще рукопись. Зачем-то я взял с собой и ее.

Когда все было разложено по своим местам, я сел в продавленное кресло и стал смотреть в окно. Ничего более умного я не придумал. Нужно было прийти в себя. Взять тайм-аут. Небольшую передышку. За последнее время произошло слишком много событий. Я не поспевал за ними. И очень устал от этого. Зайди сейчас в комнату друг, помахивая веревочной петлей, я даже не встал бы с места…

Но ты с удовольствием покурил бы! И выпил Jim Beam. Всего один стаканчик. Одну сигарету и один стакан. Маленький глоток и затяжку.

Я тряхнул головой. Взгляд упал на серую папку. Руки сами потянулись к ней и открыли на нужной странице. Видимо, я начинал несколько иначе понимать отдых…

О переменах и превращениях

Долго шел Танцующий, но скалы приближались неохотно. И тогда сел он отдохнуть на берегу быстрой реки. Воды ее были холодны, как зимнее утро, и прозрачны, словно горный хрусталь.

После степного зноя приятно было чувствовать прохладу, исходящую от реки, и слушать ее веселое журчание.

На душе Танцующего было легко и светло, будто встретился он с лучшим другом после долгой разлуки.

И захотел он станцевать для лучшего друга, которым сейчас стала ему река.

О трех превращениях станцую я тебе, река. И понятен будет тебе танец мой, ибо сама ты претерпеваешь три превращения.