Цифровые грезы - Эдмундо Пас Сольдан Страница 11

— Не знаю, предупредил ли тебя мой кузен, что собирается с тобой побеседовать, — сказала она, ответив по телефону и попросив свою секретаршу больше ни с кем ее не соединять.

Нет, она не красива, решил Себастьян. Явно требовалось оцифровать и откорректировать ее слишком крупный рот и маленькие — сегодня зеленые — глаза (у нее были контактные линзы всевозможных цветов).

— Нет.

— Что ты думаешь об Элисальде? Только честно.

— Я его почти не вижу. Даже не знаю, что и сказать.

— Да? Неужели? То-то народ кругом шушукается по углам. Все шепчутся, шепчутся и шепчутся, черт бы их побрал.

Сердится что-ли? Улыбнулась — нет, значит, не сердится. Себастьян обежал взглядом бежевые стены, скользнув по картине Магритте у огромного окна, в котором виднелись строящиеся здания, стремительно меняющие облик некогда пыльного и провинциального Рио-Фухитиво. Ему пришло в голову, что однажды, может быть совсем скоро — будущее наваливалось на настоящее, падало на него, словно неожиданно ворвавшийся в атмосферу огромный метеорит, — человек получит возможность выбирать заглядывающий в его окна кусочек реальности. Вот он сидит себе в Рио-Фухитиво, работает за компьютером, нажимает клавишу — и вот, пожалуйста, перед ним величественные очертания небоскребов Манхеттена (шум вертолетов и сирен скорой помощи и даже горилла на крыше Эмпайр Стэйт Билдинга). Несколько минут спустя нажимает другую кнопку и перед ним раскидываются пляжи Копакабаны — бронзовокожие garotas [25]с белозубыми улыбками и облепленными песком округлыми попами, а повсюду певучий и забавно картавый португальский. Еще щелчок клавишами — и вокруг пылающий Рим, а Нерон знай себе перебирает струны арфы.

— Элисальде, — вздохнул Себастьян, — это посредственность, с которой и здороваться не стоит.

— Вот это другое дело. Что еще?

— Не знаю, нужно ли мне вообще о нем говорить.

— А придется, — и она театрально сдавила себе руками шею и высунула язык, словно показывая, что ждет Себастьяна, если он решит играть в молчанку.

Он представил ее с телом Дона Франсиско. С головой Энрике Иглесиаса.

— Он слишком необязательный. Появляется, когда захочет и…

— И?..

— Его издания э-э… не слишком беспристрастны — назовем это так.

— Да-да, мы в курсе. Вопрос в следующем: раз уж ты, Пиксель и Браудель по большому счету и так делаете львиную долю работы в «Фаренгейте», может, вам есть смысл заниматься этим самостоятельно? Я спрашиваю об этом именно тебя, а не Пикселя, потому что… как бы тебе сказать… в об-щем, тебе я больше доверяю.

Алиса выдержала небольшую паузу и продолжила:

— Наш советник полностью согласен. Он справедливо полагает, что если персонал останется на преж-нем уровне, то все изменения окажутся не более чем легким макияжем. Он Элисальде на дух не переносит и справедливо полагает, что ты — наиболее приемлемая кандидатура на это место. Особенно для следующего этапа преобразований — ты ведь понимаешь, что мы не остановимся на достигнутом и будем двигаться дальше.

Себастьяна сейчас не нахваливал только ленивый. Ему приятно было сознавать, что его ценят. Возможно, причиной всему был даже не столько его бесспорный талант, но и тот факт, что сам он нравился окружающим, а на языке у него постоянно крутились шутки, с помощью которых он легко разрешал самые натянутые ситуации (за исключением разве что отношений с Никки, особенно в последние недели), да и временем своим он делился довольно щедро. Себастьян говорил, что секрет столь легкого стиля общения заключается в том, чтобы суметь представить себе собеседников обнаженными. Или с неподходящими им телами или головами. Или в каких-нибудь спецодеждах — скажем, пожарников — или вообще в монашеском облачении на фоне распевающего во все горло Singing in the Rain Джима Кэрри. С тех пор, как закрутилось дело с Цифровыми Созданиями, он развлекался подобным образом все чаще и чаще, хотя нельзя сказать, что это занятие было для Себастьяна внове — так он забавлялся с самого детства. К примеру, он воображал свою ворчливую вечно недовольную учительницу — с усушенным как палка телом их директора, а маму в момент ссоры — с огромными жировыми складками (словно стопка автомобильных покрышек) тела Паваротти. У него до сих пор сохранились некоторые из первых примитивных коллажей того времени — грубо вырезанные и приклеенные в тетрадь канцелярским клеем фотографии.

— Одно дело — заниматься дизайном журнала, и совсем другое — подбирать текстовый материал.

— Но ты же видел, где пиратствует Элисальде. Браудель днями напролет читает электронные версии газет и журналов. Ему не составит труда воровать оттуда по нескольку статеек в неделю. Это не так уж сложно. Нас не устраивает Элисальде, но мы не хотим брать кого-нибудь со стороны. По крайней мере, не в этом году — сначала нужно покрепче встать на ноги. В перспективе мы планируем расширить «светлую комнату». У нас масса идей — скажем, запустить версию on-line и так далее.

Пиксель рассказывал, что они с Брауделем обычно занимались только дизайном газеты. В один прекрасный день кому-то из Торрико пришло в голову открыть в издательстве рекламный отдел — так можно было сэкономить на выплате полагающихся рекламным агентствам комиссионных — и это дело, по сути, прибавилось к прочим занятиям отдела графического дизайна. Таким образом, предложение Алисы было более чем логичным: если «Фаренгейт 451» являл собой то, во что должна была со временем превратиться вся «ТП» (имеется в виду приоритет фотографий и цветных иллюстраций над текстовым наполнением), то рано или поздно вся их маленькая и совершенно неогранизованная душная конторка, где не было даже кондиционера, станет оперативным центром издания. И вместо обличительной статьи Росалес потребуется броская картинка Брауделя.

— Нужно подумать, — отозвался Себастьян. — Мне нелегко принимать подобные решения. Но Пиксель останется при деле…

— Только номинально. Дергать за ниточки будешь ты.

Себастьяну снова позвонили. Он поднялся, Алиса последовала его примеру и проводила до двери, цокая каблучками по свеженадраенному паркету. Ее узкая юбка подчеркивала талию и обращала внимание на крепкие мускулистые икры женщины, посещающей спортзал не менее четырех раз в неделю. Себастьян вдруг подумал, а приходилось ли ей заниматься любовью у себя в кабинете, на столе, лампы погашены и вечернее солнце омывает тело тонкой золотистой пылью («самсунг» записывает — любительское порно сейчас очень популярно)? Алиса была замужем, но ходили слухи, что Лазарте, седоволосый ведущий спортивного отдела, был ее любовником. Поговаривали, что она помогала ему деньгами и каждый раз, когда у Лазарте появлялась обновка, «повинной» в этом была Алиса.

— Что-то не так?

— Нет, все нормально.

Себастьян развернулся и быстрым шагом направился к себе.

Он поднял трубку. Звонила Исабель.

— В четыре, в «Медитерранео»?