Хохочущие куклы - Татьяна Дагович Страница 11

По ватным ногам и ускользающим мыслям Анастасия определила, что на этот раз коньяк, слава богу, действует. Она пьяна. И она не возвращалась бы к кровати, если бы не хотела поддержать это состояние, для чего необходимо снова налить из бутылки в рюмку и взять губами конфету.

– Зачем же мы в этом отеле?

– Ты права. Пора нам уже в медицинскую часть обратиться. Обследуемся… Ты знаешь, тебе в основном придется. От меня почти не зависит ничего. Так уж оно, – он усмехнулся и пожал плечами.

– А-а-а…

– А отель – это обычный отель, живи, кто хочет, но он сотрудничает с клиникой, специально, чтобы пациенты не чувствовали себя пациентами. Это очень важно, потому что многие в неволе не размножаются, – снова нервно засмеялся.

С трудом проглотив смесь, Анастасия откинулась назад и с сомнением окинула взглядом неровный потолок и стены. Пыль. Беспорядок, который сама развела за эти дни. Обстановка не слишком вязалась с ее представлением как о медицинских заведениях, так и об обычных отелях. Неуверенная – что теперь стоит сказать или стоит обрадоваться, Анастасия перевела тему:

– Почему мы все время одни? Нам бы следовало встречаться с другими людьми, общаться. Хотя бы с соседями по столику, а, милый? Нормальные люди. Вроде бы.

– Ты права, Настя. Тебе скучно, наверно, и стоит общаться.

Он снова улегся рядом и обхватил ее руками; она сморщилась, но тут же преисполнилась стыда, нежности и жалости к нему, столько отдающему и ничего не получающему взамен. От нее. Тесно прижалась к мужу, и их дыхание смешалось. Коньяк. Мужской перегар и женский перегар.

– Все у нас хорошо, и было, и будет. Кстати, здесь запрещено курить. И пить. Я бы налил еще, но бутылка пустая уже.

За ужином, прижимающая к губам салфетку Анастасия имеет такой вид, словно еда внушает ей гигиенические сомнения, и даже невидимые, но предположительно задержавшиеся на губах частички должны быть стерты. Если невозможна дезинфекция. Когда она отнимает салфетку ото рта, разлетается запах спирта, и снова думается о дезинфекции. Однако же ест с аппетитом. Супруги сидят очень прямо.

Анастасия говорит соседям по столику:

– Не хотите ли прогуляться вместе с нами после ужина?.. – Под столом Константин слегка наступает ей на ногу, и она не заканчивает фразу словами «вдоль моря».

Лица соседей выражают сдержанное удивление: между собой они общаются не больше, чем с самими Саницкими, их ничто не объединяет.

Но Анастасия знает их: это студент Виталий Павлович и воспитательница Варвара Семеновна. На самом деле студент теперь незначительно младше Анастасии, года на два-три, но кажется, будто она его много старше. Ему так кажется. Ему скучно здесь и хочется общества, женского (но здорового!), развлечений, приключений. Но не с Анастасией. Она ему не нравится. Все же он соглашается: перспектива провести еще один вечер в закрытом номере приводит в дрожь. Демоны, а не приятели подсунули его родителям путевку в этот, трижды и так и этак его, дом отдыха с медицинским уклоном.

Варвару Семеновну прогулка не прельщает, но она соглашается из нерешительности, боясь отказать и не умея быстро придумывать отговорки. Кстати, не так уж она отчаянно старше Константина, как кажется. Просто рано вышла замуж, родила. Поправилась и забылась.

После ужина Саницкие поднялись к себе, с соседями они договорились встретиться через четверть часа в холле. Если это можно назвать «договорились»: Константин объяснил, во сколько и где нужно быть, и напомнил, что одеваться нужно тепло. Студент и Варвара Семеновна молча кивнули.

Наверх супруги поднялись в стеклянном лифте. Анастасия оделась в вещи мужа, так как красная юбка была чересчур легкой для такого ветра. Широкие брюки укрепила на талии булавками. Куртку же надела свою, купленную уже здесь. Спускались пешком по широкой, застеленной ковром лестнице, извивающейся петлями, раздваивающейся под туманной люстрой.

– У меня идея, – сказала она.

– В чем дело?

– Давай спровоцируем их. Наших ресторанных соседей. Я хочу, чтобы между ними завязался роман. Чего они, что ли, отдыхать приехали, куда все детей заводить приезжают!

– Мы не все… Должен признать, у тебя бывают креативные идеи. Такая семейная клуша старая, а этот Виталик… Такие только на путанок западают.

– Тем более! Потом, у нас тоже разница в возрасте, – возразила, причмокивая красными губами. – Не говоря о том, что мы родственники. Пусть повеселятся люди, они же соловеют здесь от тоски.

Константин хмыкнул:

– Ну и какие конкретно действия ты собираешься предпринять, чтобы у них курортный роман завязался?

Анастасия споткнулась и полетела через ступеньку. Она упала бы, если бы муж не подхватил ее под мышки и не поцеловал легонько в шею, прямо под стриженым затылком.

– Будем ориентироваться по обстановке!

И настроение резко пошло вверх.

Едва ли могла быть худшая идея, чем совершить прогулку в этот вечер. Дуло страшно из подмерзшего неба. Вчетвером спустились с темного крыльца. Здание находилось на возвышении, а внизу мерцали серые крыши, похожие на море.

– Идемте туда! – крикнула Анастасия.

– Что?!

– А?

– Давайте спустимся! – показала пальцем вниз.

Молча четверка начала спуск по извилистой дорожке. Каждый погрузился в себя. Вести беседу все равно было невозможно, ветер заглушал все слова. Задувал во все отверстия головы. Они щурились, чтобы уберечь заслезившиеся глаза от пыли. Впереди шли бодрые Саницкие, а студент с Варварой Семеновной – покорно, как домашние животные, следом. Невольно Анастасия поворачивала голову: ей казалось – где-то совсем рядом шумят волны. Она вцепилась в руку мужа и приникла к самому его уху, делая вид, что целует. В его ушной раковине загудел возбужденный шепот:

– Я знаю, что делать. Для начала ты должен восхититься Варварой. Так, исподволь. Обратить взгляд студента, куда надо. Какая она женственная, как движется. Смотри, какое мягкое у нее тело. Как покачивается грудь. Такая полная. Какой потупленный взгляд, полуулыбка. Ну, ты так, незаметно, обрати его внимание. Особенно на живот и волосы – ведь натуральная блондинка.

Константин равнодушно кивнул. Все его силы уходили на движение против ветра. После собственного горячего описания, Анастасия сравнила себя с воспитательницей и представилась себе страшно костистой. Бредущим клацающим скелетом, продуваемым ветром, почти без волос. И испугалась. Плохо асфальтированная дорожка после многочисленных изгибов превратилась в едва утоптанную тропинку над балкой, по дну которой тек грязный ручей. Выяснилось, что ангары куда больше, чем казались вначале, и даже не ангары вовсе, а какой-то прямоугольный комплекс сооружений из металла и кирпича, окруженный гофрированными стенами, за которыми угадывалось размеренное движение.

Константин приступил к выполнению плана, вяло и не к месту вставляя комплименты Варваре Семеновне, которая уже чувствовала себя не в своей тарелке. Студент, бездумно шагающий рядом, решил, что новый знакомый зачем-то зло издевается над пожилой женщиной, и качал головой со смесью удивления и возмущения. В какой-то мере поставленная цель была достигнута – Виталий сочувствовал Варваре Семеновне, пожимающей плечами, прикрывающей рот рукой от скользкости ситуации. Значит, увидел в ней если не женщину, то, как минимум, человека. А смотреть он все равно толком не мог, щурился и не видел, как выделяется замерзший припухший нос с черными точками пор, когда воспитательница скрывает рот тыльной стороной ладони. Слов она все равно не могла разобрать до конца, слов Константина. Который в это время напряженно раздумывал – что же такое перед ними? – и игру вел плохо, пока между комплиментами не выцедил: «Это завод».