Узелки - Евгений Гришковец Страница 11

Студия местного телевидения оказалась небольшим зданием. В нём всё мне было интересно. В первую очередь люди, которые стояли на лестнице и курили. Мужики с усами и длинными волосами, как у хард-рок-музыкантов, на улицах нашего города встречались редко, а тут их было сразу несколько вместе. Могучих женщин в годах и при этом в джинсовых комбинезонах я прежде не встречал, а тут встретил прямо на лестнице с сигаретой во рту. С ней курила дама в длинном платье, с ярким макияжем и непростой причёской.

– А! Наша самая умная молодёжь! – сказала хриплым голосом дама в платье, и я узнал голос в телефонной трубке. – Проходите, я сейчас к вам приду.

Сказав это, она затянулась сигаретой и тут же выпустила дым из носа и рта. А нас провели в фойе с диванами, где мы расселись и стали друг друга разглядывать. Нас собралось полтора десятка человек, может, чуть больше. Две трети чрезвычайно серьёзных девочек, остальные – мальчики. Я один в той мужской компании был без очков. К счастью, никого из моей группы участников недавних сборов школьных активистов среди собравшихся не оказалось.

Вскоре пришла дама в платье и стала нас готовить к записи передачи. Первым делом она сказала, чтобы мы успокоились, не волновались и вели себя естественно и раскованно. От этого моё волнение усилилось многократно, а лица некоторых ребят пошли пятнами.

– Во время нашего диспута всегда смотрите на меня, понятно? – говорила дама очень хрипло. – Не вертите головами, не болтайте между собой… Запомните: если на камере горит красный огонёк, то именно эта камера ведёт съёмку… Ни в коем случае не смотрите в эту камеру, если не хотите выглядеть глупо… Слушайте друг друга, если с чем-то не согласны – спорьте, только никого не перебивайте. Если хотите что-то сказать, поднимайте руку, это нормально… А теперь, если кто-то хочет пить или, наоборот, в туалет, сделайте это… Начнём через десять минут.

Помещение самого съёмочного павильона меня поразило. Оно показалось безгранично большим из-за чёрных стен и потолка. В нём было столько разного оборудования, что и понять ничего было нельзя. Сверху свисали разнообразные осветительные приборы без счёта, по полу везде лежали толстые, как взрослые змеи, провода, вдоль стен громоздились какие-то ширмы, зеркала, декорации и ещё непонятно что. В центре сооружён был невысокий помост с блестящим полом, по краям которого стояли стулья. Помост был ослепительно-ярко освещён. На него нацелились три здоровенные камеры на колёсах. За камерами стояли длинноволосые усатые мужики. Ещё по павильону туда и сюда ходили очень деловитые люди. Не оробеть было невозможно.

Нас, пришедших, рассадили по стульям на помосте. Под мощными прожекторами было жарко, как под летним полуденным солнцем. Я стал потеть сразу и очень этим озадачился, думая о том, что делать, если по лицу потечёт пот или, того страшнее, под мышками появятся потные тёмные круги. Это меня сбило с толку.

В какой-то момент в павильоне возникла суета, беготня и перебранка местных сотрудников… А потом вдруг всё замерло и замолчало.

– Так, ребята, – прохрипела дама в платье, – через минуту начнём запись. Постарайтесь быть серьёзными и будьте молодцами… У нас, конечно, запись, а не эфир, но всё же постарайтесь… Ну… Поехали…

Мы сидели по трём сторонам помоста, а она сидела за маленьким столиком, на котором стоял микрофон и лежали листочки. Сказав «поехали», она невероятно преобразилась. Спина её выпрямилась, плечи расправились, лицо засияло широкой, но сдержанной улыбкой…

– Добрый вечер, дорогие друзья! Здравствуйте, уважаемые наши зрители, – сказала она громким, глубоким грудным голосом без малейшей хрипотцы. – Я приветствую вас в нашей…

И запись программы началась.

– А теперь мы можем непосредственно задать вопросы представителям той самой молодёжи, о которой у старшего поколения сложилось, скажем прямо, не самое лестное мнение, – слегка поменяв позу, сказала ведущая. – Здесь у нас собрались самые обычные старшеклассники из нескольких обычных городских школ… Ребята!.. Скажите, а что вы думаете?..

Она задала вопрос, и девочка, которая сидела рядом со мной, подняла руку. На неё тут же направили свои объективы две камеры, на одной зажёгся красный огонёк, и кто-то из-за наших спин подал девочке микрофон. Я замер, чувствуя, как щекотно по моему виску ползёт капелька пота.

Девочка ответила чётко и внятно. Ведущая поблагодарила её, микрофон тут же забрали, а камеры развернулись в сторону ведущей. Так всё и продолжилось. Я сосредоточенно слушал вопросы, ожидая свой. Ответы ребят пропускал мимо ушей. Кто-то говорил, чеканя слова, как заученный наизусть урок, кто-то мямлил. Я же хотел высказаться так, чтобы показалось, что я размышляю над каждой следующей фразой, хотя, свой ответ я отточил и знал досконально. Позу я себе придумал такую: когда мне дадут микрофон, возьму его в левую руку, наклонюсь вперёд и правой рукой облокочусь на колено. Так, думал я, будет выразительно.

Когда прозвучал предназначенный мне вопрос, я уже серьёзно взмок. Мокрой была шея, ворот рубашки, спина, горячо было под мышками, и на лбу я чувствовал капли. Из-за этого я едва не пропустил вопрос. Точнее, я его пропустил.

– Так кто же ответит на этот вопрос? – строго глядя на меня повторила вопрос ведущая. – Неужели никто не хочет? Да, вопрос непростой, но для этого мы здесь и собрались…

Тут я опомнился и вскинул руку…

– Очень интересно услышать… – отреагировала на меня ведущая.

А две камеры уже уставились на меня, я почувствовал толчок в спину, и в руку мне сунули микрофон. Я слегка засуетился в поисках задуманной позы, но перепутал руки, микрофон оказался в правой, и я, сделав пару нелепых движений, остался сидеть, как сидел. Но всё же не растерялся…

– Не могу сказать, – начал я, – что заданный вопрос является для меня, для моих одноклассников, сверстников и друзей таким, над которым мы задумываемся каждый день. Перед нами его сама жизнь ещё не поставила… Этот вопрос мы слышим от родителей, учителей… То есть его нам, как и сейчас, задают взрослые…

Дальше я вошёл во вкус, мне хватило самообладания для того, чтобы переложить микрофон из руки в руку, вытереть раздражающий пот со лба и принять задуманную позу.

Я говорил с короткими смысловыми паузами, поднимая глаза к потолку, чтобы изобразить мыслительный процесс, усмехался в нужных местах. Во время моего ответа несколько ребят подняли руки, они хотели дискутировать, а значит, слушали меня внимательно, это меня только вдохновляло.

– А в моменты принятия решений, – продолжал я, – нам необходимо расставлять приоритеты, чего, как мне кажется, мы ещё не умеем, но стесняемся в этом признаться… Мы ещё не научились понимать, что главное, а что несущественное, мы часто принимаем свои привычки за особенности своего характера и настаиваем на них… Мы не хотим отказаться от глупых похотей в пользу по-настоящему серьёзных…

– Ты, наверное, хотел сказать «прихотей»? – неожиданно перебила меня ведущая… – «Похоть» и «прихоть» – это разные слова и имеют совершенно разные значения.