Аут. Роман воспитания - Игорь Зотов Страница 107

– Благодарю вас, сэр! Давайте лучше сделаем это на земле!

Через сорок минут мы сели.

Мальчики проходили мимо нас по одному. Судя по походке и неподвижным глазам, они были либо обкурены, либо опиты номбе. Они бросали нам под ноги полиэтиленовые пакетики. К концу шествия пакетики выросли в небольшую горку трофеев: отрезанные уши.

Мальчики вернулись в строй.

Мбота провозгласил:

– Вот они, наши герои, наша надежда, наше будущее! Каждый из них нашел и лично уничтожил своего врага! Они вошли в деревню на ваших плечах, они помогли вам найти насмерть перепуганных врагов, вытащить из крысиных нор и отомстить. Убить без жалости, без снисхождения, как и полагается настоящим солдатам освободительной войны! Трое из них погибли как герои, но остальные составят и уже составили славу нашей справедливой борьбы! Слава героям! Смерть режиму! Свобода, свобода и еще раз – свобода!

Я искал глазами среди «юных героев» Жинито. Его не было. Вероятно, он и был одним из тех троих.

Странное стечение обстоятельств – подумал я, – они с Роберту погибли в одном и том же месте.

Мне чертовски повезло.

К трапу подрулило несколько машин, очевидно, для министра и его свиты. Я видел, как он спустился, направился к черному «мерседесу», но вдруг остановился, подозвал ординарца и что-то сказал ему. Жена министра уже сидела, а он стоял, ждал. Потом я увидел, как ординарец подвел к нему Марию. Онвала что-то говорил ей, похоже, – уговаривал. В этот момент ее подруга позвала на выход остальных пассажиров. Я попрощался с экипажем, стал спускаться и увидел, как куртуазный министр подсаживает Марию в машину, не в свою, в другую, попроще, кажется, в «пежо». Захлопнул за ней дверцу, повернулся, увидел меня.

– А, сеньор датчанин! Где же вы будете жить?

– В гостинице «Турижму», сэр.

– Алберту! – крикнул он, и из «пежо» выскочил шофер. – Отвези этого сеньора в гостиницу. Счастливого пути, господин датчанин Джордж! Ха-ха-ха!

Так по воле пьяного министра я очутился на заднем сиденье рядом с Марией. Впереди – водитель в белых перчатках и еще какой-то тип, наверняка из Seguranca.

Мария отвернулась, смотрела в окно.

– Вы все еще сердитесь? – спросил я по-английски, в слабой надежде, что эти двое не поймут.

– Разве на это можно сердиться? – отвечала она вопросом на вопрос, но головы не повернула.

– О, еще как можно! В конце концов, я не должен был давать волю чувствам, правда ведь?

– Но дали.

– Клянусь вам, это было помрачение! Со мной ничего подобного никогда не было! И не будет! С той самой секунды, как…

– А сказали: «не будет»…

И тут она обернулась. Было темно, но я увидел – она улыбнулась!

– Вот мы и приехали, я живу совсем рядом с аэропортом, – сказала.

Мы остановились на обочине. Темная улица – ряд одноэтажных домиков, в паре из них еще светились окна. Мария вышла, отворила калитку, шофер поспешил следом, неся ее чемодан. Вышел и я.

Шофер занес чемодан на крыльцо. Я остался внизу.

– В каком часу мне заехать за вами, сеньора? – вдруг спросил шофер.

– Что вы, спасибо, я доберусь сама! – отвечала она.

– Нет-нет, господин министр приказал привезти вас! – настаивал шофер.

– Хорошо, тогда в десять утра, но не раньше!

– Доброй ночи, сеньора!

– Доброй ночи!

Шофер вернулся в машину, я стоял перед крыльцом:

– Министр зовет вас к себе?

– Да, хочет предложить мне какую-то работу.

– Можно спросить, какую?

– Я еще не знаю, он так загадочно говорил… Простите, мне надо идти, боюсь, мы разбудим маму и сестер.

– Да-да. Но мы встретимся завтра? У меня совершенно свободен завтрашний вечер. Вы покажете мне город, ведь я впервые здесь.

– Не знаю, я пока не могу обещать.

Она достала из сумочки ключи и уже начала открывать дверь.

– Мария! Но вы даже не дали мне своего телефона!

– 3-12-43, – скороговоркой продиктовала она, открыла дверь, вошла в дом. – Спокойной ночи.

И дверь закрылась. Бог ты мой – всего пять цифр! Какой маленький город! И еще: немного утешило то, что они с Жозе Арналду жили не вместе.

Итак, моя затея с «янычарами» не удалась. Да и могла ли она состояться в чужой стране, на чужом континенте? Черная пята Мботы наступила на горло этой педофильской, в сущности, идее.

Мне стало это предельно ясно, когда полковник Мбота пригласил меня в штабную палатку на праздничный ужин. Я и прежде чувствовал себя не слишком уютно в окружении повстанческих боссов на штабных совещаниях, но тут вдруг слишком явственно ощутил себя чужим. Этакой легкомысленной белокожей виньеткой, неизвестно кем нарисованной среди суровых африканских татуировок.

Мбота сидел божком в дальнем углу палатки, посверкивая белками. Остальные роились вокруг, ловя каждую реплику, каждый хриплый его смешок.

– Команданте Бен, выпейте со мной! – услышал я. И следом услышал тишину.

Я подошел, офицеры расступались вежливо, но ровно настолько, чтобы я смог протиснуться к боссу.

Команданте, помню, всегда пил бурбон Five Roses, который ему регулярно привозили из Комати-Буша. Мне тоже плеснул в стакан – на два пальца.

– Господа, соратники, я пью за команданте Бена, за его роль в нашей освободительной войне!

Все выпили за меня. Но говорить никто не пытался, ждали, что еще скажет Мбота. И он сказал:

– Знаете, команданте Бен, чем вы отличаетесь от нас?

– От кого – от вас?

– Вы, европейцы, от нас, африканцев?

– Цветом кожи.

– Не только, не только. Не обижайтесь, – Мбота сделал маленький глоток, не сводя с меня своих глаз. – Не обижайтесь на то, что я вам сейчас скажу. Хорошо?

– Не буду.

– Мы с вами отличаемся вот настолько, видите? Мбота приставил свой стакан к моему. В его бурбона было на полпальца, в моем – на палец.

– На полпальца? Да? – спросил я.

– Примерно. Но это только сейчас. А теперь мы с вами выпьем до дна. Оба.

Мы выпили.

– Теперь мы уже не отличаемся совсем, ни на сколько! – Мбота поставил стакан, ударил себя руками по мощным ляжкам и захохотал.

И все вокруг тоже.

– Это очень просто, команданте Бен, очень просто. Ваша эта… цивилизация – это как стакан, полный бурбона. А наша – всего лишь половина или, если вам больше нравится – четверть стакана. А сам стакан – это все, что было до цивилизации. С тех самых пор, как первый человек родился здесь, у нас, в Африке. Миллионы лет назад – на берегу Танганьики, или Ньясы, или Виктории… Они, эти миллионы лет, никуда не деваются, команданте Бен. Не так разве?