Сын цирка - Джон Ирвинг Страница 107

— Вот как! — Фарук все больше чувствовал себя профаном.

— Тем не менее, вероятно, это Рахул угрожал по телефону. Такое предположение не исключается. Однако он не специализируется на взрывах машин, — сказал Пател.

Некоторое время доктор сидел, снова разглядывая историю преступлений, запечатленную рядом фотографий убитых проституток.

— Однако зачем Рахулу ненавидеть меня или Дха-ра? — спросил Дарувалла.

— На этот вопрос в своих показаниях вы не ответили. Вы его даже не затронули. Почему? — Полицейский вопросительно склонил голову.

На этом мужчины расстались — с невыясненным до конца вопросом. Доктор взял такси, чтобы прихватить Мартина Миллса, а детектив Пател снова уселся в кресло заместителя комиссара полиции и уставился в глаза подмигивающих слонов, нарисованных на обмякших животах зверски убитых женщин.

Мотивация поведения отсутствует

Заместитель комиссара полиции подумал, что загадка ненависти Рахула, по-видимому, так ею и останется. Можно выдвигать нескончаемые объяснения, однако они никого не удовлетворяют. Причина ненависти Рахула не проясняется.

Не то что в фильмах об Инспекторе Дхаре. Там все мотивы поведения убийц были ясными и простыми. Не составляли загадки причины ненависти, толкнувшей их к насилию. Жаль, что Рахул Рай не киногерой. Дополнительно к письменным показаниям Даруваллы полицейский имел еще письмо от доктора — запрос от полиции сообщить имена новых членов клуба за последние двадцать лет. Пател забыл, что именно Фарук является председателем комитета по приему новых членов в клуб Дакуорт. Он отправил с запросом младшего инспектора, наказав ему не возвращаться без списка фамилий. Детектив не был уверен, что придется читать все шесть тысяч фамилий. Если повезет, будет несложно найти там родственника тетушки Промилы Рай. Заместитель комиссара полиции еле себя сдерживал, ожидая, когда младший инспектор привезет список.

Детектив сидел за столом, а вокруг в потоках воздуха от потолочного вентилятора танцевали пылинки. Вентилятор беззвучно делал свое дело, но не потому, что обладал совершенной конструкцией — негромкое поскрипывание и стук заглушал постоянный стрекот пишущих машинок, на которых работали секретарши.

Вначале Пател почувствовал прилив сил от той информации, которую сообщил Дарувалла. Никогда еще не удавалось ему подобраться так близко к Рахулу. Теперь убийца обязательно будет схвачен. Его арест казался неминуемым. Однако Пател не хотел поделиться этой радостью с женой, не хотел видеть ее разочарование, поскольку определенные детали остались неясными. Детектив знал: всегда что-нибудь оставалось в тени. Хотя бы это:

«Зачем Рахулу ненавидеть меня или Дхара? » — спрашивал доктор Дарувалла.

Такой вопрос мог принадлежать создателю киносериала о полицейском инспекторе. Тем не менее настоящий детектив поощрил его задать такой обычный вопрос.

Детектив слишком много лет рассматривал фотографии убитых. Его уже тошнило от маленького слоника с поднятым кверху бивнем и гадким выражением глаз, а особенно от животов убитых женщин. Чем вызвана такая ненависть? Чем она обоснована? Вряд ли удастся найти причины. Полицейский считал, что настоящим преступлением Рахула и было отсутствие у него достаточных обоснований своих действий. Что-то в его поведении ускользало, не давалось пониманию. Подобные убийства всегда вызывали ужас своей необъяснимостью. Поэтому Пател был уверен, что жена его непременно разочаруется. Он не станет звонить ей, чтобы не внушать женщине пустые надежды. Если только она не позвонит первая. Зазвонил телефон.

— Нет, моя сладенькая, — ответил детектив.

В соседнем кабинете стало тихо, смолк стук машинки и в более дальнем кабинете. Через некоторое время прекратили стучать все машинки в кабинетах вдоль балкона.

— Нет, я бы сообщил тебе, дорогая, — ответил заместитель комиссара полиции.

Уже двадцать лет Нэнси звонила почти каждый день, задавая ему вопрос, поймал ли он убийцу Бет.

— Да, конечно, обещаю тебе, дорогая, — сказал детектив.

Внизу во дворе взрослые доберманы спали. Механик сделал благое дело, прервав исследование патрульных мотоциклов. Рев моторов этих допотопных устройств стал настолько привычным, что собаки засыпали, не обращая на него внимания. Сейчас же механик перестал увеличивать и уменьшать обороты двигателя, поскольку услышал, как замолкли печатные машинки. Механик по мотоциклам тоже присоединился к онемевшим машинисткам.

— Да, я показал доктору фотографии. Да, конечно, ты была права, моя милая, — говорил с женой полицейский.

В кабинете Патела появился какой-то новый звук. Детектив посмотрел по сторонам, пытаясь определить, откуда он. Не сразу до него дошло — не слышно перестука печатных машинок, зато скрипит и постукивает наверху вентилятор. В непривычной тишине ухо уловило, как терлись заржавевшие металлические колесики тележек с горячими завтраками на улице Даббахай Навроджи. Продавцы выезжали, чтобы развезти их в офисы вдоль дороги.

Заместитель комиссара полиции знал, что коллеги-полицейские и их секретарши слушали каждое его слово, поэтому он понизил голос и стал шептать в телефонную трубку:

— Дорогая, дела чуть-чуть получше, чем ты подумала вначале. Доктор не только видел трупы, но знает также и самого Рахула. И Дарувалла и Дхар знают, кто он такой, что он или она представлял собой в прошлом. Нет, дорогая. Они не видели его уже двадцать лет.

Затем детектив еще немного послушал свою жену, внимая скрипу вентилятора и далеких тележек для горячего завтрака.

— Но я никогда не отвергал твоих теорий! — внезапно закричал в трубку полицейский. Впрочем, тут же в его голосе снова появилась знакомая покорность, которая очень сильно оскорбляла его коллег. Все сотрудники восторгались Пателом, однако они не могли понять мотивы исключительно сильной любви полицейского к жене. Точно так же нельзя было распознать причины исключительно сильной ненависти Рахула. Вероятно, людям не дано знать, откуда она, любовь и ненависть. Эта загадка вынуждала офицеров полиции и их секретарш наблюдать за половодьем чувств в этой непонятной, иррациональной любви.

— Нет, конечно, я не сержусь. Прости, если я говорил так, словно сердился, дорогая, — спохватился заместитель комиссара полиции.

И офицеры, и их секретарши готовы были прийти ему на помощь. Им не было дела до информации, относящейся к убитым проституткам. Они знали, что свидетельства происшествий с этими женщинами всегда лежали недалеко от Патела, в верхнем ящике его стола. Но патетический тон обращения полицейского к любимой жене заставил механика по ремонту мотоциклов убрать руку с регулятора газа.

В кабинете Пател перекладывал фотографии в верхний ящик стола, а сердце его разрывалось от страданий. Он всегда складывал снимки строго в том порядке, как рассматривал, исходя из времени преступлений.

— Я тоже тебя люблю, дорогая, — сказал детектив в трубку.

Он всегда ждал, пока Нэнси повесит ее первой. Затем "детектив с силой задвинул ящик стола и бросился на балкон. Пател застал врасплох всех полицейских и секретарш — ни одна еще не начала печатать, когда он заорал громовым голосом: