Да будем мы прощены - Э. М. Хомс Страница 100

– Вы ей разрешили переехать к этой женщине?

– Это рассматривалось как временная мера. Мы тогда считали, что это может быть полезно для Эшли – иметь возможность обратиться к кому-либо в любой момент, в случае плохого сна или просто необходимости поговорить.

– Так это Эшли трахает завуча младших классов, или же завуч младших классов трахает ее? Кто из них взрослый, миссис Зингер, и кто ребенок? И риторический вопрос, миссис Зингер: у кого из них большая проблема?

– У завуча младших классов долгосрочный контракт со школой.

– Совращение ребенка – вполне законный повод для прекращения или аннулирования контракта.

– Боюсь, что никто, кроме Эшли, не подтвердит этого факта, – говорит миссис Зингер. – При этом я хотела бы заверить вас, что мы рассматриваем ситуацию как весьма серьезную и разберемся с ней сами весьма тщательно.

– Миссис Зингер, на нас лежит огромная ответственность. Мы как супергерои – не имеем права подводить наших детей.

– Естественно, мистер Сильвер. Поэтому я вам и звоню.

– Как вскрылась эта ситуация?

– К ней привлекло наше внимание некое лицо, пожелавшее остаться неизвестным.

– Я могу поговорить с Эшли?

– В начале нашего разговора я сообщила, что она в данный момент не может говорить – у нее английский, потом естественные науки, потом ленч.

– Вы ей передадите, чтобы она мне позвонила?

– Это само собой, но я надеюсь, вы не будете посвящать ее в детали нашего разговора.

– Я не буду этого обещать, но вы должны знать, что я озабочен. Как опекун девочки, столько пережившей дома, я надеялся, что в школе ей ничего не угрожает.

– Мистер Сильвер, обстоятельства меняются, и мир уже не таков, каким был когда-то.

– Кстати, миссис Зингер: другие ученицы знают?

– Насколько мне известно, нет.

Она глубоко вздыхает. Подозреваю, что на самом деле она вытаскивает сигарету.

– Вопреки рекомендации юриста – мой бывший муж юрист, и он учил меня этого не делать, – я хотела бы дать вам свой домашний и сотовый – на случай, если вам понадобится со мной связаться.

Записывая номер, я одновременно набираю эсэмэску Черил.

«Срочно», – пишу я.

«Мотель?» – тут же предлагает она.

«Скорее суп и сандвич».

«У меня есть дела», – отвечает она через какое-то время.

«Мне нужна помощь».

«Какого рода?»

«С детьми связано».

«Ладно. Встречаемся в ресторанном дворике молла в час. Я буду возле замороженного йогурта».

«Спсб», – печатаю я.

Она все же выкроила для меня время.

– Здесь главное не облажаться, – говорит Черил, скармливая мне хрустящие макароны и холодную курятину из китайского салата.

Волосы у нее сегодня белокурые, стриженные под пажа.

– Это парик?

– Нет, новая прическа. Послушай, если ты попрешь на Эшли, она замкнет створки, и ты ничего не добьешься. Тут не явное изнасилование, а скорее как в «Лолите».

– Мне пойти в полицию? Или от этого будет хуже?

Она мотает головой:

– Держи руку на пульсе – если только девочка сама не решит втягивать власти. Если не захочет и если все будет строиться на ее словах, может выйти неприятно и хуже для нее в долгосрочной перспективе. Тебе надо с ней поговорить, дать ей понять, что тебе все известно. Ты должен стать человеком, с которым она может поделиться своими чувствами – или не поделиться. И между делом спроси, как она насчет того, чтобы об этом сообщить. У одних бывает ощущение, что все это не взаправду, пока не сообщено. А другим легче умереть, чем начать об этом разговаривать.

– А может, все это крупная ложная тревога? – предполагаю я. – Может, Эшли влюбилась в завуча младших классов, и это было скорее материнское отношение, платонически-эмоциональное. Вот не думаю, что произошло много именно сексуального – не уверен, что Эшли даже знает «про это».

– Ты на какой планете живешь? – спрашивает Черил. – Эти детки на ходу подметки рвут и нигде своего не упускают. Можешь чем угодно ручаться, что училка все это выдала под маской родительской ласки или учительской заботы – уроки давала. Спроси, применяли они там фрукты или овощи?

– Овощи?

Она на меня смотрит как на идиота.

– Мой муж научил сына надевать презерватив на банан, а когда мою подругу дочка спросила, какое это ощущение – когда внутри у тебя пенис, та ее подвела к овощному контейнеру и сказала: «Мужские гениталии – как овощи, всех форм и размеров бывают. Есть морковки, кабачки, парниковые огурцы». Она очень радовалась, говоря своим девочкам, что в случае нужды можно душевые колпачки отеля применять как устройства контроля рождаемости. «И что бы ты ни делала, «это» никогда не должно попадать ни в тебя, ни на тебя. «Это» – как суперклей, который ни с одежды, ни с волос не сведешь, и быть им измазанной очень стыдно. Если мужчина тебя уважает, он свою «разрядку» направит куда угодно, только не в тебя, а если не уважает – пусть обратит свое внимание на кого-либо другого».

– И родители действительно говорят с детьми вот так прямо?

– Дети любопытны, и они все равно узнают – так лучше, пусть от тебя. И еще: поскольку твоя племянница уже почти подросток и у нее нет матери, тебе нужно найти женщину-врача, специалиста по подростковой медицине.

– Я не знал, что такие есть.

– Так будет лучше. Не стоит ей о месячных говорить с доктором Фауст.

– Откуда ты знаешь, что она ходит к Фауст?

Черил закатывает глаза:

– Да потому что туда все ходят, – говорит она и просит меня взять ей обезжиренный йогурт с радужными брызгами. – Спорим, тебе любопытно, почему я сама не хочу попросить?

Я не собираюсь спрашивать.

– Девушка за стойкой – бывшая подружка моего сына Брэда. Я его уговорила ее бросить. Если я буду заказывать сама, как бы она мне визина не подлила.

– Визина?

– От него понос бывает. Говорят, стюардессы его капают в выпивку в самолете неприятным пассажирам.

– Типичная городская легенда.

– Оставайся при своем мнении, – отвечает она, посылая меня за йогуртом.

– Понос может случиться от непереносимости лактозы.

Она задумывается:

– Про это я не подумала. Так ты принесешь мне йогурт?

Я возвращаюсь с густо посыпанным йогуртом и ложечкой.

– А себе ты не взял?

– Хотел было, но девушка за стойкой – невероятная стерва.

– Я же тебе говорила. Потому-то я и упросила Брэда ее бросить. Хочешь? – Она протягивает ложечку, я открываю рот, и она меня кормит.