Яснослышащий - Павел Крусанов Страница 10

Щека отслужил срочную в войсках связи, вернулся похудевшим и подтянутым. На клавиши забил – отрастил волосы, чтобы было чем тряхнуть, и пошёл под крыло Ванчика на бас-гитару.

С этим – всё, «Депо» закрылось. Пора переключать регистр.

* * *

Интермеццо: фрагмент программы «Катапульта» (начало нулевых)

Ведущий (бодро). Возвращаясь к теме передачи, уточним: вы, я слышал, однажды говорили о молниях, ударивших в наш город на рубеже семидесятых-восьмидесятых и вызвавших мощный всплеск художественной активности. Что вы имели в виду?

Август. На этот счёт есть любопытное научно-иллюзорное соображение. Я расскажу о нём.

Ведущий. Что за соображение? Кто автор?

Август. Один обрусевший бенгалец. Свои труды он не подписывает, так что считайте – автор аноним. Вкратце изложу его доктрину – так, как она осела в памяти. В пересказе возможны искажения, поскольку, принимая чью-то мысль всем сердцем, будто бы свою (чужая мысль часто является нам как не высказанная собственная), невольно промываешь её в струе личного опыта. В результате она обретает краски, отсутствующие в оригинале. Так поднятый с дороги камень, погрузи его в ручей и извлеки на свет, выглядит уже совсем иначе.

Ведущий (с воодушевлением). Очень интересно.

Август. Исследование предваряет эпиграф. Написан кириллицей на тарабарском языке, знаете – как дорожный щит в недавно братской, а теперь вновь экзотической стране, то ли желающий удачного пути, то ли предупреждающий о его опасности: «Билам бутхы ас визам уфирак! Хумра валебес явис бала пурми юм, дахта уби дахтаван».

Ведущий. И что же это значит?

Август. Я имею опыт распознавания чужой речи как музыкальной заставки души, не связанной со смыслом произносимых слов. Поэтому на разные лады прислушивался к этим фразам, вертел их так и сяк на языке, однако понял лишь последнюю: «Даже если собираешься вернуться вскоре, уходя – уходи».

Ведущий. Может быть, это бенгальский язык?

Август (смотрит на ведущего с сочувствием). Может быть. Итак, речь об асса-культуре. Молнии ударили, энергии взвились – кто-то, как водится, оказался глух и слеп, невосприимчив, а кто-то эти энергии впитал. Не с тем чтобы отяжелеть, а – чтобы засветиться. И те, впитавшие, понесли дальше, щедро делясь с первыми встречными, это жёсткое излучение – свой магнетический заряд.

Ведущий. И сколько же их было, этих облучённых?

Август. Хватило на метаморфоз. В результате их беспечных дел, в процессе проживания ими своих подсвеченных дарованным огнём жизней сгустился пространственно-временной культурный феномен, орех кристаллической друзы: такой ни раскусить, ни проглотить – застрянет в горле. И перед Хроносом он устоял. А тот сжирает всё, что подвернётся. Собственно, этот орех и был их, облучённых, главным коллективным делом, роевым творением – манящим, ярким, не похожим ни на что.

Ведущий. Это очень мило. А почему именно асса-культура? Я – о происхождении названия.

Август. Бенгалец объяснял выбор термина так: с обозначением предмета изначально вышли затруднения – не годились ни «поздний застой», ни «перестройка», ни «предчувствие перемен», ни «ленинградский андеграунд», ни «питерский нонконформизм», поскольку речь шла фактически о параллельном мире, существовавшем наряду с этими явлениями и всё же обособленно от них. Обойдёмся без дефиниций – вдаваться в ход его мысли нет нужды. Примем как данность – асса-культура.

Ведущий. Хорошо. Ну а почему орех?

Август. Если хотите, пусть будет кокон. Или ещё проще – запаянная капсула художественной событийности.

Ведущий. Нет уж, давайте – кокон.

Август. Дело в том, что это время вовсе не прошло в привычном смысле слова, а свернулось и продолжает в окукленном режиме подавать признаки жизни, тихие и странные. Оно едва пульсирует, поджидая, когда придёт пора выпорхнуть из кокона и замысел о себе во всю его ширь осуществить. Случается же так: наваливается зной, пересыхает старица, и обитающая там улитка задраивает крышку своей кручёной субмарины, чтобы сберечь влагу тела и пережить сушь. Пока не придёт вода. Улитка обездвижена, но не мертва – под панцирем пробегают цепочки огоньков, как фосфоресцирующие змейки в мантии медузы. И если их заметил – глаз не оторвать.

Ведущий (кивает понимающе). Такая стеклянная сфера с домиком, и зимой внутри – если встряхнуть, поднимется метель. Миленькая штучка. Одно время они были популярны.

Август. Понятно – кокон вам тоже не годится. Тогда уместен образ книги. Книги, которая в своих премудрых письменах вместила тайну времени. Эти письмена заложены под доски переплёта и заперты на замки. Книга издаёт шёпоты, ритмические стуки, вздохи – живёт своей тихой силой, как гриб на болоте. В хранилище вечности, куда нам путь заказан, таких книг множество – если раскрыть какую-то из них в свой срок и прочитать, запертое в ней время развернётся, оживёт, и тут же вихрь когда-то не сбывшегося танца мир закружит. Но лишь в свой срок. Поэтому тома в хранилище лежат нетронутыми сотни лет. «Что это за книги?» – спросит юный ангел, допущенный в библиотеку. «Это могущественные книги, – ответит хранитель. – Само время доверило им свои тайны». – «Почему же они пылятся? Почему никто их не читает, чтобы тайной овладеть?» – «Праздное чтение лишает эти книги силы».

Ведущий. Очень интересно. А…

Август (перебивает). Если помнить о результате праздного чтения, понятно, почему тогда, когда время асса-культуры проживалось непосредственно, вживую, оно воспринималось как созидательная круговерть, демиургическая хабанера, а сегодня, когда не его час, вслушивание в затихающие отзвуки вызывает чувство совершенной невозможности.

Ведущий (настойчиво). Простите, хотел бы всё же уточнить. Говоря о времени, что именно вы имеете в виду?

Август. Для эллинов время было двуликим, и олицетворяли его разные божества. По существу, греки разделяли время на два явления, связь между которыми была не очевидна. То, что складывается в последовательность событий, уходит в бездну прошлого, то – Хронос Пожирающий. Это количественное свойство времени, время прошедшее. То, что является человеку внезапно, открывает перед ним счастливую возможность, которую так легко проморгать, если не придать ей значения, не ухватить за вихор, то – Кайрос Крылатый. Это миг удачи, качественное свойство времени, его возможная вариация. Это внутреннее время человека, которое он слышит или, напротив, остаётся глух к его сигналам. Но наша глухота не отменяет то, что мы не слышим. Так вот, те, облучённые, были избранниками Кайроса. Неуловимый для других, им он сам подставлял свой вихор – указывал благоприятный миг, который нужно оседлать, чтобы успех сопутствовал самым немыслимым затеям. Они слышали внутреннее время, которое и есть прямо сейчас случающееся время мира, несущее в себе мгновение удачи.