Хороший, плохой, пушистый - Том Кокс Страница 10

Однажды я проснулся в три часа ночи от обиженного мяуканья и бросился в гостиную, подумав, что мои коты наконец не на шутку рассердились и решили, что с них довольно. Однако обнаружил двух дерущихся за шторами кошек, ни одна из которых мне не принадлежала. Удивительно, но среди них не было Эндрю. Я еще не разглядел, как он точно выглядит, но не сомневался, что он: а) не белый с усищами и б) не странно черепахово полосатый, с сумасшедшими глазами.

Много лет назад, когда я только переехал в Норфолк, тоже обнаружил за шторами двух дерущихся кошек. Тогда мне подобная сцена не доставила удовольствия, но позднее я вспоминал о ней даже с теплотой. И теперь бесполезно, но гневно вопрошал: «Чем, черт возьми, вы занимаетесь?» И так же бесполезно добавил: «Здесь вам не кошачья молодежная христианская организация!» Дерущиеся рыкнули на меня и убрались, продолжая по пути лупить друг друга по голове, но уже не с таким, как прежде, усердием. Их злости поубавилось, и если они продолжали драться, то лишь для того, чтобы продемонстрировать, что им на меня наплевать.

* * *

Я стал пересматривать свой план. Может, и отдам Эндрю матери, но позднее, а для начала научу его охранять дом от других непрошеных гостей, чтобы он нес службу за Ральфа, Шипли и Медведя. Я осознал, насколько велик был вклад покойного Джанета в оборону наших рубежей, о чем раньше не подозревал. Обманулся, решив, раз он с таким добродушием обращается с другими моими котами, то и к остальным соплеменникам будет относиться так же. Социальное поведение трех других котов в корне отличалось от его манер. Они ругались друг с другом, а по отношению к соседям исповедовали принцип: «Живешь сам, дай жить другим».

Хотя гордость Ральфа и Шипли за свою территорию оставляла желать лучшего, к лету они, мягко говоря, принялись наверстывать все, что упустили на весенней вахте «не убий» периода после Джанета. Выходя во дворик подышать свежим воздухом, я наслаждался покоем всего несколько секунд, а затем его нарушало зрелище урожая полевок. Прилегающая к дому часть сада вновь приобрела вид мышиного мавзолея, и я благодарил судьбу, что меня не уговорили одолжить котов для поиска Бабушки Русса, которому, как ни печально, пришлось переехать в новый дом, так и не найдя хомяка. В июне в окно гостиной врезался и погиб лесной голубь, и я невольно подумал, уж не совершил ли он самоубийство, не выдержав устроенной на земле бойни. В том же месяце, работая в саду, я нашел на клумбе под окнами кабинета мертвую белку, на ее мордочке застыла гримаса страха. Добыча на удивление крупная для моих котов, учитывая их скромные охотничьи способности животных среднего возраста. Оставалось предположить, что белку лишил жизни Эндрю. Или она умерла от потрясения, осознав, какой мерзавец этот Шипли.

— Да здесь настоящая скотобойня! — заявил мой отец. Они с матерью приехали ко мне на пару дней, чтобы помочь разобраться в саду. — Боже, кто станет держать таких котов? Отдай одного матери. Того, что постоянно смотрит на меня.

Я никак не мог понять, что думает Медведь о моем отце. Всякий раз, когда тот попадал ему на глаза, кот впивался в него взглядом. Медведь разборчивое животное, и за долгие годы я достаточно узнал круг его предпочтений. Пустые и избранные ему не интересны. Но если человек беспокоен и за его плечами некая борьба, кот моментально встает на его сторону и будет сверлить своими печальными совиными глазами.

Отец, выросший в бедности в застроенном муниципальными домами районе, увидев, как я забираюсь на чердак, предупредил:

— Будь осторожен. В Британии, падая с чердаков, ежегодно погибают более двух тысяч человек.

У кота была небольшая проблема со звучностью голоса. В остроте зрения шестнадцатилетнего Медведя приходилось сомневаться, но слух оставался на уровне и вызывал восхищение. Если у меня находилось для него лакомство и я хотел, чтобы он съел его один, не потревоженный своими более алчными собратьями, то следовало прошептать его имя, и Медведь мгновенно оказывался рядом. С такими ушами непросто находиться вблизи отца, который чихает так громко, что подростком, играя в футбол во дворе своего приятеля Мэтью Спиттала, я услышал это за семнадцать домов от нашего.

— Это ты там похоронил другого кота? — Отец указал на прямоугольник четыре на семь футов свежевскопанной земли неподалеку от яблони.

— Нет, подготовил место для овощной грядки.

— Понятно. А то уж я хотел сказать, что знал, что он был большим котом, но не настолько.

Я отнес белку к пруду в конце сада и устроил водные похороны. Медведь внимательно наблюдал за мной из-под соседней ивы. Уж не осуждал ли он меня? Наверное, было неправильно бросать труп белки в воду, но все же лучше, чем упокоить несчастную в мусорном баке. Мэри меня бы одобрила: все на свете возвращается в землю, будь то мертвая белка или кошачья рвота. А в данном случае возвратилось в замусоренный пруд. Опуская тельце в воду, я заметил большую усатую рыбу, подплывавшую к пустой консервной жестянке с явным намерением исследовать ее.

— Можно я буду работать в саду в одних штанах? — спросил отец у матери.

Он стоял на балконе Медведя голый по пояс, с накрученной на голову наподобие банданы майкой. Его присутствие объясняло, почему там не было кота. Я не слышал ответа матери, но почувствовал, что, как и надеялся, она ему не разрешила.

— Почему? Меня же здесь никто не увидит!

Аргумент отца показался мне спорным: пусть даже его никто не увидит, но все мои соседи общим числом сорок шесть уже прекрасно слышали. Повзрослев, я всегда стеснялся, получая помощь родителей. Всего раз занял у них деньги и в тот же день вернул. И был намерен держаться подобной линии и дальше. Но теперь дом и окружающее его пространство давили на меня все сильнее. К тому же я потерял пару главных источников дохода — свободный контент Интернета вынуждал газеты сокращать колонки. И вот в самый неудачный период в прошлом году, когда я лишился работы и терпел финансовые затруднения, вынужденный выкупать ипотеку, части дома, с которыми много лет было все в порядке, вдруг, словно сговорившись, стали одновременно разваливаться. Меня везде поджидали сюрпризы. Кто бы мог подумать, что если не ухаживать за вьющимся по стене плющом, то он может проникнуть в дом и напасть на водонагреватель, который обошелся в целую тысячу фунтов? Два месяца назад я проснулся от звука капели в летнем саду — дождь лился внутрь через трещину в крыше. С помощью лейкопластыря, швабры и почти всех полотенец в доме я минимизировал последствия наводнения, но не сомневался: стоит обрушиться ливню, и все повторится. А результат будет еще более катастрофическим.

Последнее несчастье нельзя объяснить одной изношенностью кровли. Вряд ли она треснула сама по себе. Когда Эндрю совершал свои вечерние набеги в дом, то пользовался крышей внутреннего сада, которая была сделана из дешевого оргстекла. И шлепался в одно и то же место, причем с такой силой, что звук получался, будто бросили кирпич. Я буквально подскакивал. Постоянные прыжки, несомненно, сделали свое гнусное дело. Я не стал рассказывать об этом родителям, чтобы не настраивать их против Эндрю до того, как они с ним познакомятся. Только сильно размечтавшись, мог решиться представить им кота в эти выходные. Но пока они ничего не знали о его существовании. И это на данный момент было к лучшему. Мне предстояла большая работа по исправлению его поведения. Например, я хотел убедить кота подходить к людям и не мяукать так, словно у него жуткое воспаление гортани.