Вкус жизни (сборник) - Владимир Гой Страница 10

У них была не очень большая разница в возрасте – лет восемнадцать, ну, может, двадцать. Он подцепил ее в каком-то баре, угостив кружкой пива и жареной картошкой. Каролина выглядела довольно неплохо в свои семнадцать лет: толстый слой крем-пудры сглаживал ее покрытую угрями кожу, придавая ей здоровый розовый оттенок, широкие скулы и широко расставленные миндалевидные зеленые глаза сразу выдавали ее полуазиатское происхождение, а хорошо развитые плечи и узковатые по сравнению с ними бедра напоминали скорей мальчишечью, чем девичью, фигуру. Но все равно в ней было что-то такое, что его потянуло к ней, и, рассчитавшись за нее и за себя, он увел ее к себе домой, и, как оказалось, не на одну ночь.

Месяца через два он познакомился с ее отцом, конченым пройдохой-мечтателем, который смотрел на будущего зятя с одной мыслью: нельзя ли из него что-то выжать? А когда через некоторое время убедился, что это бесполезно, был рад хотя бы тому, что скинул с себя бремя отцовства, передав дочь в надежные руки счастливого жениха.

Его, конечно, нельзя было назвать мальчиком, в свои тридцать семь лет он кое-что повидал в жизни. Раз был женат на крепкой русской женщине, которая, родив ему дочь, запала на моряка дальнего плаванья в красивой форме и белой фуражке, а он вернулся в родные места к своей матери и брату, где его встретили с большой радостью. Дела у него шли неплохо, вскоре он купил себе двухкомнатную квартиру в престижном районе, старенькую немецкую машину, ну а потом он оказался в этом баре, где и встретил ее.

Для Каролины это был неплохой выход из положения, ей до ужаса надоело жить с родителями и сестренкой в однокомнатной квартире с печным отоплением на самом берегу реки, откуда летом все время несло сыростью, а зимой промозглым ветром. Ей казалось, что вырваться отсюда не будет никакой возможности. И она все время мечтала о принце на белом «мерседесе», который увезет ее в другой, красивый, мир. Но вместо принца появился он, что для начала было не так уж и плохо. Для своих лет он выглядел просто великолепно: атлетическая фигура, все тридцать два зуба (тридцать третий, абсолютно здоровый, был удален врачами, как лишний), таких и двадцатилетних днем с огнем не найдешь. Дома у него вся стена была увешана спортивными медалями, и это ее окончательно покорило.

Свадьба прошла в небольшом ресторанчике на берегу моря в окружении ее родственников и молодых друзей. Они смачно целовались под общее «горько», слушали прекрасные тосты о любви и вечной верности, кивали в знак согласия и снова целовались. На следующий день молодые переехали в дом новоиспеченного мужа, и начались будни.

Для него наступило новое время, его чувство к жене было чем-то средним между любовью к дочери и любовью к женщине. Он готовил для нее, стирал белье, убирал квартиру – в общем, забот прибавилось, а когда через два года она родила ему сына, заботы удвоились, но он был удивительно счастлив и вначале, поглощенный своими новыми заботами, даже не обращал внимания на то, что его молодая жена стала задерживаться. Постепенно эти задержки начали растягиваться и перешли в ночевки у подруг. Нельзя сказать, чтобы ему это нравилось, но приходилось мириться с ее прихотями, ведь ему уже перевалило за сорок три, а ей только исполнилось двадцать пять. Но мысль о принце на белом «мерседесе» не улетучилась с годами из ее головы, наоборот, эта навязчивая идея крепко засела в ее мозгу, и если где-нибудь мимо проезжала такая машина, сердце ее на мгновение сжималось: а вдруг это он, тот единственный?

И однажды ее рука взметнулась вверх, пытаясь остановить, быть может, свою мечту. Машина остановилась, дверь распахнулась. Домой она вернулась только под утро, в перемятой юбке, пахнущая дорогим коньяком и с двумястами долларами – щедрым подарком от нового «принца». Эта была ее первая и последняя встреча с ним, «принц» даже не попросив номера телефона, укатил вдаль, оставив ее на ближайшей автобусной остановке.

Она начинала ненавидеть своего мужа, ей казалось, что это из-за него она не может достичь своей заветной цели, стала в открытую обвинять его во всех мыслимых и не мыслимых бедах, и однажды даже призналась ему в своей несбывшейся мечте. Он внимательно выслушал ее и даже немного посочувствовал, но это никак не отразилось на его отношении к ней, он продолжал стирать пеленки, готовить еду и возобновил длительные пробежки по лесу по утрам.

Идея избавиться от него пришла к ней внезапно, когда он после бега жадно пил из бутылки минералку, – ее ужасно раздражал дергающийся кадык мужа и запах его пота. Нет, она не собиралась его убивать, вместо этого она решила его лучше посадить, освободив для себя квартиру, которая была переписана на нее любящим мужем, как и машина. Идея была проста: она приходит домой ночью, затевает скандал, рассказывает про своих любовников, он ее бьет, она вызывает полицию, а остальное – дело техники и экспертизы.

Лучшим днем для этого была, несомненно, пятница. Она явилась домой около трех часов ночи, предварительно выпив для храбрости изрядную дозу коньяка. Он, как всегда, не спал, сидел на кухне и терпеливо ожидал свою жену. Едва успев войти, на его вопрос: «Где ты была?» она понесла в ответ такое, что у любого другого мужчины не выдержали бы нервы и он обязательно остановил бы этот поток брани любым способом. Но он молчал, отчего она распалялась все больше и больше. Он продолжал молчать, стоя посреди комнаты, а ее ничто уже не могло удержать; злоба, которой коньяк отпустил тормоза, овладела им окончательно, она схватила с плиты чугунную сковородку и со всего маху ударила его по голове. Он рухнул как подкошенный, из рассеченной кожи стала струиться кровь, растекаясь по кафельной плитке.

Ее увидели соседи, когда она тащила за ноги своего мужа к мусоропроводу, и вызвали полицию. Он выжил, было тяжелое сотрясение мозга, трещина небольшая, а ей дали пять лет исправительных работ, говорят, она, дура, призналась в том, что задумала.

Ну а он вскоре встретил другую женщину, которая до сих пор считает, что он принц ее мечты.