Макаров чешет затылок - Павел Улитин Страница 10

заскок

7

У мальчика был заскок насчет Тургенева и Маркса. Написать новый «Капитал»

и новые «Отцы и дети», это нам ничего не составляет. Мы такие. А вот какие вы, это еще надо посмотреть. Конечно, об этом никому ни слова, но иногда разве нельзя дать понять и поиметь в виду? Иногда это и прорывалось. Я эгоцентрист и ты эгоцентрист, но нельзя же всех остальных считать дураками! А почему нельзя, если он дурак? Я хочу увидеть, что за человек ты, а вовсе не тот парень, о котором ты так много рассказываешь. Что ты любишь, к чему ты стремишься, кем ты хочешь быть, что ты за человек? Это был последний разговор с расстрелянным вождем.

А последний раз я его видел выходящим из общественной уборной на Пушкинской площади. В кино? С девицей, конечно? Нет. Ну и плохо. «Как у вас дела?» – такого вопроса я ему и не мог задать. Потом его высокая фигура мелькнула в коридорах Бутырки, но это я, конечно, обознался. Просто кто-то из моссоветчиков напомнил другого моссоветчика.

заскок

8

Задирать он любил, расстрелянный руководитель, но всегда мимоходом и по касательной. И разговора никогда не было. Может и был бы разговор через год после расстрела, но было уже поздно. Не отец исповедник, а задиристый старший брат, к которому надо приходить с законченными мыслями и самостоятельными решениями. Хочешь, он тебя устроит в Моссовет?

А чего с деньгами делать, если не тратить? Ты Калинина видал? А я с ним на одной лодке переезжал, выполняя задание Ленина. А чего вы сторонитесь и уступаете дорогу, папа никогда бы не уступил дорогу. А его брат, оказывается, руководит всем антисоветским подпольем в Прибалтике. Все из-за дяди. Писать или не писать правду? Папа написал и его забрали.

А его друг не написал и теперь министр в своей республике. Легче, чем плюнуть. Так кто же был папа все-таки у этой девочки, а? И мама уже покойница и та, что знала правду, уже покойница, и виновник давно уже в земле и никому это не нужно. Из милого щенка выросла задиристая собака. Не мог он хорошо кончить, не мог.

О Америка – это страна, где гуляют и пьют без закуски!

ТРАВА ПОД СНЕГОМ

8

Еще раз Черный Монах.

А он не Демон, он тряпка.

Но Марсий все-таки не утверждал, что он изобрел флейту.

Белый снег похоронил желтый лист.

И так плохо и эдак плохо, так как же быть? Опять вопрос, на который ответить и так и так плохо, а избежать нельзя. Вот начало безумия. Заучивать надо. А как заучивать, когда и так и так плохо? Попробую я поднять то, что никогда не поднимал. А для равновесия. Демон должен пожирать огонь и изрыгать дым. А он тряпка. Подначивать – это ее специальность. Восток оболган нагло и жестоко. Кто жизни не щадил своей в разбоях, злато добывая, тот думать будет ли о ней, за Русь святую погибая? [39]Но даже вошь нам ближе, чем ты, французский офицер, забывший где-нибудь в Париже турчанку Азадэ, которую любил. Получается заморачивание головы.

Сдерите с меня кожу вместо того, чтобы сдирать не с меня. Но не делайте этого по телефону. Первый в мире человек, который смеется. Пусть не требует признания, пусть терпит, как я терплю.

У меня совсем нет ничего, а у него как-никак биография. Ритуальная открытка на новой ленте: кровотечение продолжается. 20.11.65

Он требует, чтобы его освежили яблоками. Я тебя принимала за демона, а ты оказался тряпка.

Черный хлеб.

Белый снег прикрыл все: и траву, которая пробивалась сквозь асфальт, и осенние желтые сухие листья, и серый асфальт.

Кошка играет с мышкой.

Маленький серый комочек на белой земле.

И оного дать не можем, поелику не имеем. Так держать, сестра! Человек меняет кожу. Такой финал. Хорошо Ангелу ЛЦ [40]: ему волноваться нечего. Ему ждать некого. Нарцисс вместо градусника. Но не делайте это через Г-34! [41]21.11.65

4317

странная подборка

Тут скорее ОБЕЗЬЯНА И СУЩНОСТЬ.

Та чисто русская страница про турусы на колесах так и не попала в Тарусу. А он ведь читал «Организацию». А то кто ж еще кофе залил. Конфедерат не звонил больше Белле Ахмадулиной. Тут пошли опять мото-СМЕХ-части: смех с матом. Никто же не поверит, что это сказал Ницше о Шекспире. Они только знают одно: глазами клоуна. Опять шипенье Варвары Ставрогиной [42]. И пунша пламень голубой.

КОНЕЦ АБЗАЦА

хорош. Только нет для него переплета.

Заклятые Друзья попали в переплет. На банку с червями легла костлявая рука, а черви пожирали друг друга. Чего ж вы после этого удивляетесь, что от червей в банке никакого следа не осталось? Странная Подборка затерялась. Как это затерялась? А вот затерялась и все. Кто-то куда-то сунул и забыл. А у вас разве не так? Еще 14 столетий до крика: быть или не быть. Еще 14 месяцев. Еще 14 минут.

ЕЩЕ 14 МИНУТ

4318

странная подборка

Не пойму я, к чему это клонится. А не поймешь, так нечего и браться. О многом они правильно догадывались. Вот с этого и надо было начинать. Для него самым трудным было выговорить слово «мемуары». Это хорошо у Аркадия Райкина. Вот поэтому ему и не дали. Лампасы выцвели, троцкиста изолировали, друзья погибли, говорить не о чем. Ты позондируй: он мне ответит, если я ему напишу. А ты пиши, не торгуйся. Все боится передать. Как суицид-шантажист из романа Достоевского: все боится п е р е д а т ь. Его звали Ипполит. А писал он Аглае Епанчиной. Вдруг совершенно отчетливый голос прозвучал тоном приказа: в пампасы! Тоска по большому разговору? Не знали, что закончим перебежкой. Что хрупки руки [43]/а я хрупкая?/ и гора поката /а я гора? а он Магомет?/. И 10 гранат не пустяк. А он – партизан Железняк. Не могу я слышать это приветственное восклицание без дрожи. Чтобы не выдать холода очей. И очей очарованье. Странно, что я ничего этого не видел и не слышал. Вот тебе и эффект присутствия. Именно эти слова и прошипела Варвара Петровна Ставрогина. Ничем не хуже персонажей из этой сказки. Только Фэнни и ИлИзабет [44]не играли в его жизни никакой роли. Впрочем, впрочем, впрочем. Но он сам сказал: Пруит. Я его за язык не тянул. И лес богов остался без сказки [45]. А то вот я сяду за драму, буду писать пьесу, и ты меня не увидишь. Угроза миновала.