Путь к солнцу - Корбан Эддисон Страница 10

Старый город Александрии был залит огнями. Томас подъехал к дому родителей, небольшому скромному особнячку в тюдоровском стиле, выключил мотор и некоторое время посидел в тишине. Потом поднялся по ступенькам, взошел на крыльцо и замер перед парадной дверью. Внутри слышалась музыка. Джин Отри. Старый сладкопевец ворковал что-то про Санта-Клауса. На мгновение Томасу показалось, что он спит и видит сон. Год назад он и Прийя стояли здесь, на этом самом крыльце, и держались за руки. Не то чтобы они были безоблачно счастливы, но Прийя была беременна и мечтала стать матерью, и он тоже был вполне удовлетворен своей жизнью. Он был восходящей звездой «Клэйтон-Свифт», работал над делом «Уортон Коул», которое могло обеспечить ему карьеру. С деньгами тоже все было в порядке. Как же это вышло, что все вдруг пошло не так?

Прежде чем открыть дверь, Томас пару раз постучал. Элена Кларк вышла ему навстречу. На ней был фартук, лицо раскраснелось от жара духовки. Увидев, что он один, она чуть заметно нахмурилась. Пару секунд они стояли молча — никто не решался заговорить первым. В конце концов Томас слегка откашлялся.

— Прийя не приедет. Она ушла от меня три недели назад.

Ну вот. Теперь он все сказал. Наконец-то.

Мать широко распахнула глаза от удивления, но быстро овладела собой.

— Ты нам не говорил, — мягко укорила она.

— Я не знал, как об этом сказать.

— Где она теперь?

Томас вздохнул.

— Она уехала домой.

Элена шагнула вперед и обняла его — сначала нерешительно, потом крепче. Он не стал сопротивляться.

— Мы знали, что вам придется непросто, но все же не думали, что дойдет до такого. — Мать чуть отстранилась и заглянула ему в лицо. — Как ты?

Томас пожал плечами:

— Ну… бывало и получше.

Элена кивнула.

— Отец в кабинете. — Она картинно закатила глаза. — Штудирует очередной фолиант о Пелопоннесских войнах.

Томас сумел выдавить из себя улыбку.

— Что еще у вас новенького?

По коридору — на стенах висели фотографии из его школьной жизни — он прошел в кабинет отца. Комната служила скорее библиотекой, чем кабинетом. Судья сидел в кожаном кресле. На коленях его покоилась подушка, а в руке он держал чернильную ручку. Книга, лежавшая перед ним, была действительно толстенной и большого формата, почти как словарь. Страницы пестрели заметками — Судья вставлял критические замечания и оценки в любой труд, который читал. Настоящий вершитель судеб. Авторы были его легкой добычей.

Он оторвался от книги и взглянул на сына.

— С Рождеством, Томас.

— С Рождеством, папа. — Томас замолчал, не зная, что еще сказать. Он чувствовал себя неловко.

Судья заговорил сам:

— Я слышал твой разговор с матерью. Почему она решила уйти? Из-за Мохини или из-за дела «Уортон»?

Томас поморщился. Все-таки иногда отец бывал слишком прямолинейным.

— И то и другое, я думаю, — ответил он. В истории их взаимоотношений с Прийей все было не так однозначно. Виноваты были не только обстоятельства — сами они тоже приложили руку к тому, чтобы все сломалось. Но говорить этого вслух Томас не стал.

— Ей никогда не нравилось это чертово дело, — продолжил Судья.

— Неудивительно. Сложно испытывать симпатию к компании, из-за которой погибла чуть не целая школа ребятишек.

Судья кивнул и поднялся со стула.

— Проклятие адвоката, — заметил он, направляясь в столовую. — Ты не можешь выбирать тех клиентов, которые тебе нравятся.

— Прийя бы с тобой не согласилась.

— Да. Она всегда была идеалисткой. — Судья повернулся и положил руку Томасу на плечо. Где-то в глубине дома пробили часы. Семь. — Мне очень жаль, сынок. Правда очень жаль. Тебе пришлось нелегко в последние шесть месяцев.

— Спасибо, папа. — Такое редкое для отца проявление эмоций по-настоящему тронуло Томаса.

Элена встретила их в столовой с корзинкой горячих булочек в руках.

— Фаршированная индейка, картофельное пюре, клюква, брокколи, — провозгласила она. — Тед и Эми накануне Рождества съели всю начинку, но я приготовила новую порцию.

По дому расплывался восхитительный запах, и Томас позволил себе улыбнуться. Его младший брат Тед работал в нью-йоркской финансовой компании, а его жена Эми была моделью и снималась в глянцевых журналах. Несмотря на свою невероятную успешность, и Тед, и Эми были людьми простыми и приятными в общении.

— Уверен, Тед участвовал в этом побольше, чем Эми, — усмехнулся Томас.

Судья усмехнулся в ответ:

— Эта девчонка, по-моему, никогда не ест.

— Мне очень жаль, что меня не было с вами. — Томас улыбнулся и с удивлением почувствовал, что нисколько не покривил душой.

— Ничего, ты прощен, — сказала мать. — А теперь налетай.

За обедом они старались говорить на отвлеченные темы, но настроение, вызванное тяжелыми событиями последнего времени, все же дало о себе знать, когда они заканчивали главное блюдо. Мать спросила Томаса, слышал ли он о разрушительном цунами на побережье Индийского океана.

— Об этом говорили по радио, — ответил он.

— Мать целый день провела у телевизора — следила за новостями, — вставил Судья.

— Уму непостижимо. — Элена покачала головой. — Все эти люди… — Ее голос дрогнул. — Как, ну как подобное вообще может происходить?

— Я не знаю, — заметил Томас. Этот вопрос пришел ему в голову уже во второй раз за день. Он снова подумал о матери Эбби, рыдающей у него на руках, и повернулся к отцу: — Раз уж мы перешли к грустному, папа, я бы хотел узнать твое мнение. Сегодня, когда я ехал к вам, со мной случилась такая история…

Он рассказал Судье о похищении и о своем разговоре с детективом Морганом. Точка зрения отца была ему действительно интересна. Рэндольф Кларк стоял во главе одного из самых влиятельных органов судебной власти США и, несомненно, представлял себе общую картину совершаемых в стране преступлений.

Внимательно выслушав Томаса, Судья потер подбородок.

— Хмм… Около Фейетвилла расположен Форт-Брэгг [7]. — Он секунду помолчал. — Вполне может быть, что это не обычное похищение. За последний год наблюдается резкий скачок преступлений, связанных с торговлей детьми.

Томас нахмурился:

— И как это связано с фортом?

— Очень просто. Форт предоставляет сутенерам постоянную клиентскую базу.

Элена вдруг перекрестилась, порывисто встала и принялась убирать со стола. Переглянувшись с отцом, Томас тоже поднялся, чтобы помочь ей. После того как уборка была закончена, они перешли в гостиную. Томас прихлебывал эггног, а Судья ворошил кочергой угли в камине.